Мы вспоминали Пашку, рассуждали о бренности жизни на грешной земле, о том, что часто не успеваем сказать друг другу такие простые, но столь необходимые слова. Пили мы мало, в основном коньяк из моих старых запасов. Я не курил, а ребята, дабы не будить во мне никотиновое голодание, время от времени выходили на лестничную клетку. Так прошло более двух часов, на улице была уже глубокая ночь, и мои друзья засобирались домой. Пока Тамара мыла и убирала посуду после нашего скромного застолья, Влад вышел перекурить на лестничную клетку, а я составил ему компанию.
— Влад, мне Людмила Николаевна сегодня отдала Пашкин ноутбук. Чёрт побери, я забыл его в машине, на сиденье, — вспомнил вдруг я, выглядывая через окно на припаркованные у подъезда автомобили. — Если тебе не сложно, может, ты спустишься и заберешь компьютер, а то хулиганье, не будь оно помянуто к ночи, вдруг, ненароком вскроет тачку.
— Конечно, без проблем, давай ключи.
Вернувшись с улицы через пару минут и вручая мне ноутбук Влад спросил:
— Что собираешься с ним делать?
— Не знаю, мне он абсолютно не нужен, но спорить со старым человеком не хотелось Может, вернуть его Ольге?
— Думаю, не стоит, это все же воля Людмилы Николаевны, ей будет приятно, что компьютер у тебя. Надо посмотреть, что в нем, может нам пригодятся какие-нибудь документы, Пашка-то с ноутбуком вообще не расставался.
— Предполагаешь, что все же надо в него заглянуть? Ну, возможно, ты и прав, — согласился я и подумал, что как-нибудь, если выпадет подходящий случай, покопаюсь в компьютере Павла.
Мы распрощались, и я отправился спать. День, что и говорить, выдался не из легких, и полноценный отдых был просто необходим. Ночь прошла на удивление спокойно, мне не снились кошмары, я не шарахался по квартире от бессонницы, а мой организм торопливо набирался сил и готовился к новому дню и новым событиям.
Субботнее утро началось прекрасно. Солнце требовательно разбудило меня, заглянув в окно, я проснулся бодрым, и, несмотря на вчерашние грустные события, настроение было хорошим. Сегодня я, наконец-то, собрался съездить в больницу к Дине. Всю неделю я был занят похоронными делами, ничего не успевал, и к моему великому сожалению не смог ни разу выбраться к ней. Я лишь каждый день созванивался с Сергеем и расспрашивал его о Динином состоянии. И вот, два дня назад Сергей сообщил мне долгожданную новость о том, что моя подруга, а его жена, пришла в сознание. Поначалу к ней, естественно, никого, кроме Сергея не пускали, и впервые за все это время я был этому даже рад, потому как выбраться все равно бы не смог. Но сегодня у меня было негласное разрешение на визит, поэтому, умывшись и наскоро позавтракав, я помчался в больницу, не забыв по дороге заскочить на рынок и купить у старушек-огородниц огромный букет пионов, любимых Дининых цветов. Июнь, месяц расцвета пионов, стоял в разгаре, Дина обожала этот месяц. И хотя всюду считается, что пионы — цветы весенние, в нашем городе они появляются лишь в самом конце мая и продаются в течение всего июня. К тому же, эти прекрасные растения символизируют пробуждение жизни, что было на сегодня весьма актуальным для Дины.
Мне вспомнился древний миф, рассказанный моей подругой об этом цветке. Якобы он получил свое название в честь молодого врача Пеона, который отваром и каплями из бутонов этих цветов излечивал всевозможные болезни. Удалось излечить ему и бога подземного царства Аида от ран, нанесенных тому Гераклом. Учитель Пеона Эскулап, бог врачевания, узнав о заслугах молодого человека, позавидовал ученику и решил отравить Пеона. Но Аид, в качестве награды, превратил юношу в прекрасный цветок, который и получил его имя. Помнится, я все время спорил с Динкой о сомнительности подобной награды, а она смеялась своим дивным смехом и говорила, что тоже хотела бы стать цветком. Боже, как давно это было, как будто в другой жизни…
Минул уже почти месяц со дня трагедии, произошедшей с Диной. После услышанных от Сергея слов «пришла в сознание», я ожидал, что мы сможем с ней поговорить. Но… выглядела Динка ужасно! Жутко похудела, она ведь не могла питаться сама, ее кормили через капельницу, организм сильно ослаб и принимал лишь малую часть того, что вливали ей искусственным путем. Она и сейчас была опутана различными трубками, и из-за разрыва бронхов дышала через аппарат искусственной вентиляции легких. Сколько предстояло ей лежать здесь с этими трубками, было известно одному Богу.