Я засунул куклу в сумку, мы вышли на свежий воздух, но мне уже стало казаться, что страхи потянулись следом за нами.
Домой ехать не хотелось, там ждет меня пустая квартира, да все те же навязчивые мысли, а в сумке моей притаилась кукла-убийца, и я совсем не готов столкнуться с ней один на один, тем более, сейчас. С таким багажом нельзя также поехать ни к Дине, ни к Татьяне, которых, как мне кажется, именно эта чёртово производное африканской мистики довело до смертного порога. Да, признаться, я и сам балансировал все эти дни на предельной черте. И не хотел в том сознаваться, но идти действительно было некуда, что, видимо, и уловил Жан, предложив поехать к нему, за что я был ему безмерно благодарен.
Уже светало, когда мы входили в квартиру француза, расположенную близ Смоленской площади. На меня навалилась чудовищная усталость, но было и стойкое опасение, что именно она и не позволит уснуть. Мы немного посидели с Жаном на кухне, приняли по небольшой дозе выдержанного коньячного напитка, но разговор не клеился, видимо, сказывалось напряжение сегодняшнего дня, и мы, махнув на все рукой, разбрелись по комнатам. С душевным удовлетворением следовало бы отметить, что опасения мои не оправдались и, едва коснувшись подушки, я погрузился в безмятежный сон.
Разбудил меня яркий луч солнца, который нацелился прямо в глаз. Я сдвинулся в сторону, с наслаждением потянулся, и некоторое время лежал, лениво рассматривая диковинные статуэтки и картины, которыми постоянно пополнялась гостиная Гебауэра, и здесь, как в музее, я и спал сегодня, вытянувшись на довольно мягком, но чертовски узком диване. Я слышал, как Жан, на кухне говорит с кем-то по телефону, но вставать не было ни малейшего желания. Было так мирно, спокойно и надежно на этом диване, но стоит только сползти с него и погрузиться в реальность… Даже думать об этом не хотелось! Только, куда денешься, если не ты, то кто? Значит, это я! А потому встал и поплелся на кухню.
— Ну, наконец-то проснулся! — расставаясь с телефоном, повернулся в мою сторону Жан. — Как отдохнул? Кошмары не мучили?
— Не помню, но отдохнул прекрасно! Профессор еще не звонил?
Жан перестал улыбаться и мгновенно стал серьезным.
— Нет. Уже почти одиннадцать часов, я дважды звонил ему сам, но он не отвечает. Подождем. Ты есть хочешь?
— А что у тебя есть?
— Ничего! — вновь заулыбался француз. — Я так просто спросил, ради приличия.
— Ну, что ж, и на том спасибо. Кофе-то хотя бы у тебя найдется?
— О, кофе есть, настоящий, бразильский. Сейчас сделаем!
Пока Жан варил кофе, я умылся, принял душ, в общем, приободрился. Аскетично позавтракав, мы вновь принялись названивать профессору. И вновь безрезультатно.
— Это более чем странно, — задумчиво произнес Жан. — Петр очень ответственный человек. А уж, когда дело касается серьезных проблем, то забывает про все остальное. Дело, прежде всего! Значит, либо Петр очень сильно чем-то занят, либо… — француз замолчал, многозначительно взглянув на меня. — Либо… я сам не знаю. — Закончил он свою неоригинальную мысль.
Потянулись долгие часы ожидания. Каждые полчаса мы звонили Коломейцеву на мобильник, выслушивали по пятнадцать-двадцать гудков и отключались. Мы были настолько зациклены на проблемах магии Вуду и куклы, настолько заведены, что ни о чем другом думать уже не могли. Делать, впрочем, тоже. Мой телефон молчал, а аппарат Жана разрывался от звонков, при каждом из которых мы вздрагивали, ожидая услышать долгожданный голос. Но звонили кто надо и не надо, только не Коломейцев. Часам к трем мы поняли, что еще немного и сойдем с ума, и решили пойти куда-нибудь пообедать. Так мы убили еще часа полтора. Когда уже все возможности были исчерпаны, Жан сказал:
— А что мы мучаемся? Поехали в институт, может Петр там.
Можно только удивляться, что столь простая и спасительная мысль не пришла в наши головы раньше, и, не теряя времени, мы покатили на Ленинский. Однако и в институте профессора не оказалось. Охранник на входе сказал, что профессор ушел домой рано утром и с тех пор не появлялся. Мне это уже совсем не нравилось, начинал задувать ветер вполне объяснимой тревоги. Куда исчез Петр Степанович? Может, он просто отсыпается после ночной работы? А может быть друг-приятель профессора смог вернуться раньше и они встретились, заболтались о столь интересной проблеме, как магия Вуду и забыли обо всем на свете? Я поделился своими предположениями с Жаном, которого тоже покинуло спокойствие.