Она рассмеялась, тем самым немного приободрив меня.
Все. Надо завязывать с приключениями и детективами. Надо почитать сказки. Как хорошо, что Катюха будет со мной целую неделю. Нам предстоят просто великолепные дни.
Тревожный симптом
Итак, моя бывшая жена улетела на какой-то важный симпозиум в Питер, а Катерина переехала ко мне. И порядок в моей квартире закончился. Я, конечно не зануда, но аккуратист. Люблю, когда все на своих местах, люблю чистоту. Каждое появление дочери в моей квартире всегда подобно тайфуну. Она привозит с собой невероятное количество вещей: одежды, книг, игрушек, косметических принадлежностей. Каким-то непостижимым образом все это мгновенно распространяется по всей жилой (и не жилой) площади и я уже сам ничего не могу найти. Так было и на этот раз.
— Пап, не переживай, — успокаивала меня дочь, — Приду из школы и все уберу!
Я, конечно же, знал, что это пустые слова, но тешил себя надеждой, что вечером, вернувшись с работы, найду свою квартиру в том состоянии, в котором я привык ее видеть. Однако, вернувшись, понял, что ничего не изменилось, а моя Катюха сидела на кухне с заплаканными глазами, и пустым взглядом смотрела в окно.
— Так! — сказал я, — Ты плачешь из-за двоек? Или, может, уже скучаешь по маме?
— Не говори глупостей! — плаксиво сказала Катя, — Я что, маленькая, что ли!
— Тогда в чем дело?
Катерина молчала.
— Ладно, — я решил поменять тактику. — Тогда, может, сначала поедим, а потом ты мне все расскажешь?
Я быстро переоделся и накрыл на стол. Катька помогала мне, как могла. Ужин прошел на удивление тихо.
— Ну, ладно, давай, рассказывай! — Я начинал терять терпение. Я все же отец и не особенно силен в утешении маленьких девочек. Тем более, если причина слез мне не известна.
— Ну, — начала Катя, и слезы снова хлынули по ее щекам. — Просто Наташка сегодня расхвасталась, как она с родителями поедет на море, как они то, как они сё… Она нарочно говорила «а вот мой папа», «а моя мама», и все поглядывала на меня, зная как мне это неприятно. Она ведь знает, что я никогда не поеду вместе с папой и с мамой, она знает, что мои папа с мамой развелись, и мы никогда не будем вместе!
И она зарыдала так горько, что и у меня защипало в уголках глаз.
— Малышок! — я обнял свою рыдающую дочь, и начал гладить ее по голове. — Но ведь это ничего не значит! Ты же знаешь, что и я и мама, мы очень тебя любим и всегда будем с тобой. Ну, ты ведь уже взрослая! Ты же знаешь, что иногда люди расходятся, но жизнь на этом не останавливается!
— А моя вот останавливается! — продолжал рыдать мой ребенок, и слезы текли и текли по ее щекам беспрерывным потоком.
Уже весь верх ее футболки промок, и мне пришлось достать свой платок и вытирать ей лицо. Даже не знаю, что на нее нашло. Развелись с женой мы довольно давно, и я думал, что Катька уже свыклась с этой мыслью. Я лепетал какие-то бессмысленные ласковые слова, чуть покачивал дочь в своих руках, и постепенно она успокоилась, только все еще судорожно всхлипывала и комкала в руках мой насквозь промокший платок.
Н-да, первый день нашего счастливого совместного проживания с дочерью прошел не так легко, как я надеялся, и как это бывало всегда. Ну, ничего, переживем. Тут зазвонил телефон и я пошел отвечать, а когда вернулся, Катерина была уже в полном порядке, слезы высохни, и на лице сияла улыбка.
— Пап, я твой платок Баке повязала, ты не против? — улыбаясь, спросила она, протягивая мне свою куклу Вуду, шею которой теперь украшал мой носовой платок от Диора, подарок одной симпатичной дамочки, вспоминать о которой, впрочем, мне совсем не хотелось.
— Я даже рад! — облегченно сказал я. — Баке он явно к лицу! Или у него морда?
— Лицо! Конечно, лицо! — засмеялась Катька.
Остаток вечера прошел относительно спокойно, я смотрел телевизор на кухне, а Катька занималась чем-то в гостиной. Я любил эти наши совместные вечера, даже если каждый из нас занимался чем-то своим. Было во всем этом некое тихое семейное умиротворение. Потом настало время ложиться спать, я, как всегда, постелил дочери в этой же гостиной, ибо комнат у меня всего две, и отправился к себе в спальню. Еще с часик почитал и выключил свет. Не могу сказать, что я сильно устал, но время было уже довольно позднее, и глаза начали сами собой слипаться, так что я не сомневался, что быстро усну. Однако, не тут то было.