— Посольство! — рявкнула трубка с явно выраженной африканской тональностью в голосе.
Я на мгновенье даже растерялся, но время уходило и кто знает, что выкинет на том конце провода представитель жаркого Конго. Следовало поторопиться.
— Простите, как я могу получить визу в вашу страну?
— Приехать и получить! — Ответ последовал немедленно.
— А что для этого нужно?
— Сто долларов для месячной визы и 180 для двухмесячной.
— И всё? — Изумлению не было предела.
— Всё.
— А когда к вам можно подъехать?
— А когда вам надо?
Странный вопрос.
— Чем скорее, тем лучше.
— Тогда завтра, сейчас уже поздно.
Часы показывали без четверти пять.
— Хорошо, завтра я буду.
— В какое время? — Все тот же глубокий, чуть глуховатый, но резкий голос.
— Э-э, — замялся я от такого вопроса. — А во сколько желательно?
— Слишком рано не надо. В полдень!
«Выспаться хочешь?» — не иначе, как представитель любит поспать, подумал я, а вслух произнес: — Договорились, спасибо, завтра в двенадцать.
Раздался щелчок, и связь прервалась.
Я пересказал весь разговор Жану, едко комментируя каждую фразу африканца. Тем временем мы свернули в арку дома. Приехали. Я высадил Жана у подъезда, решив в этот раз отправиться домой, уж слишком я загостился у своего друга. Но едва только француз вышел из машины, как из стоявшего неподалеку маленького красного Пежо выскочила даже не женщина, а разъяренная фурия, и с дикими воплями набросилась на Гебауэра.
— Сволочь! Подлец! Негодяй! — дико вопила она, барабаня кулаками ему в грудь. — Я ему обзвонилась, а он то недоступен, то трубку не берет!
Черт возьми! Не хватало нам только уличного балагана. Я выскочил из-за руля и бросился на выручку Жану.
— Дорогая, успокойся! — стараясь утихомирить ее, упрашивал он, но какое там! Совсем обезумевшая женщина вошла в такой раж, что, кажется, уже ничего не соображала. Я подбежал к ней сзади, обхватил руками и буквально оторвал от Жана. Однако она и на весу продолжала неистово извиваться, брыкаться и вопить:
— Французская гадина! Подонок! Мерзавец!
— Господи, Жан! — прокричал я, отворачивая лицо от её безумно дергающейся головы. Только подбитого глаза мне не хватало! — Откуда она взялась? Ты ее знаешь?
Жан смущенно улыбнулся:
— Да, это так одна… одна моя знакомая.
— Что? Как ты меня назвал? — Гарпия просто задохнулась от нового приступа бешенства. — Знакомая?! Это я-то знакомая? Ах, ты, мерзкий лягушатник! Знакомая? Значит, теперь это так называется? Значит, время, потраченное на тебя, не в счет? А знаешь ли ты, что мое время, — это деньги! Да я вторая Коммиссаржевская! Да Ермолова мне и в подметки не годится! Да, отпусти ты меня, наконец! — с этим последним словом она больно лягнула меня в травмированную ногу, и от вспыхнувшей боли я мигом выпустил это чудовище из рук. Однако пыл ее несколько поугас, и уже более спокойно, хотя все еще и с надрывом, она продолжила поносить моего приятеля.
— Где мои деньги ты, сволочь?
— Какие деньги, дорогая? — искренне изумился Жан.
— Мои! Компенсация за время, потраченное мною на тебя!
— Какие еще деньги, Кокоша? — Гебауэр всплеснул руками.
— Не смей меня так называть. Отныне я для тебя Дарья Владимировна!
— Ну, хорошо, Кокоша, хорошо! Только не кричи! Сейчас все любопытные соседи сюда сбегутся.
— И пусть сбегаются! Пусть и они знают, какое жалкое создание проживает у них по соседству.
При этом она то картинно вскидывала руки, то заламывала их, то вставала в какую-то совершенно немыслимую позу, принимая, вероятнее всего, московский двор за театральные подмостки.
Они пререкались с Жаном еще несколько минут, но я их уже не слушал, уяснив, что все это лишь обыденное «выяснение отношений». У меня своих проблем было выше крыши, чтобы я еще вдавался в перипетии личной жизни Гебауэра. Пора была уходить, но в тот же момент, от души пообещав «этого так не оставить», Госпожа Мегера продефилировала в свой автомобиль, плюхнулась на сиденье, резко захлопнула дверцу и с визгом тронувшись с места, наконец-то, исчезла.
— Зайдешь выпить? — отдуваясь и приходя в себя, спросил Жан.
— Пожалуй, нет. Надо бы и дома появиться. — Проявил я твердость характера и отказался от его предложения. Француз не настаивал, а потому, договорившись заехать за ним завтра часов в одиннадцать, я снова сел за руль и выехал со двора.
Однако, отъехав совсем немного, я уже пожалел, что не остался. Центр города, час пик. Я встал в пробку и медленно потащился по перегруженному мегаполису. Я вспоминал нашу встречу с Петром Степановичем Коломейцевым, затем его друга, историка Столпова, те сведения о магии Вуду, которые узнал от них, а перед мысленным взором уже вставали джунгли далекого Конго. Но здесь воображение меня подводило, поскольку в Африке я никогда не был, а уж тем более, в глубине джунглей, куда, наверняка, не ступала нога среднестатистического россиянина. Я достал с заднего сиденья свою сумку, положил ее рядом с собой, раскрыл и вытащил Баку. Выглядело чудище, прямо скажем, не ахти. Помятое, лохматое, лишившееся моего носового платка, оно казалось голым и каким-то беззащитным.