— Ты не ранен? — спросила она Джона.
— Несколько ссадин и синяков, — ответил он, пожимая плечами. — Главный удар приняла ты.
— А старик?
— Какой старик? — спросил Кассельман. Джон покачал головой, опуская глаза.
— О ком вы говорите? — снова спросил Тед.
— Мы наткнулись на какого-то человека, когда убегали, — ответил Джон.
— А… Ну что ж, я уверен, мы получим полный список раненых или погибших. Как его звали?
— Сын Зари, — прошептала Коттен, отворачиваясь.
— Как? — переспросил Кассельман.
— Неважно, — ответила Коттен. — Роберт Уингейт тоже в этом замешан, — добавила она.
Кассельман чуть не подскочил.
— Не может быть! — воскликнул он. — Ну ладно, тогда слушай. Неделя была просто адская. В понедельник утром Уингейта обнаружили мертвым в машине в собственном гараже. Отравление угарным газом. Похоже на самоубийство. Видимо, не пережил скандала. В тот день, когда он объявил, что продолжит гонку, какой-то парнишка обвинил его в растлении малолетних. После этого еще четверо мальчишек рассказали о том же. Похоже, у Уингейта была страсть к мальчикам. Вот откуда этот детский лагерь на ферме. Такими вечно оказываются вожатые младших отрядов, или предводители бойскаутов, или священники… Простите, Джон. Не хотел обидеть.
— Я и не обиделся, — отозвался тот. Кассельман уселся на стул.
— Удивительно, как далеко тянутся щупальца этой истории с Граалем — словно кто-то плюнул в воду, а круги все расходятся, расходятся… — Он похлопал Коттен по руке. — Мы отправим тебя в Рим делать репортаж о возвращении Грааля в Ватикан. Конечно, когда ты поправишься. И при этом тебя ждет серьезное повышение. По Торнтону будут скучать, но публика тебя сразу полюбит. Ты ведь не просто восходящая звезда, люди прилипнут к телевизорам из-за всей этой истории.
Но ей больше не хотелось скандальной славы. Охота за сенсацией перестала быть главным в жизни.
— Только не я, — тихо произнесла она.
— Конечно, ты, Коттен, — возразил Кассельман. — Подумай, какая это реклама — не только для тебя, но и для CNN. Юная журналистка спасает ценнейшую реликвию всех времен. Причем два раза. — Тед широко улыбнулся и потер подбородок. — А пока у меня к вам обоим куча вопросов, прежде всего — насчет этого клонирования.
— Пусть кто-нибудь другой поедет в Рим, — попросила Коттен.
— Ну уж нет, — хмыкнул он. — Это можешь сделать только ты, ты — единственная.
— Ага, мне это многие говорят, — натянуто засмеялась Коттен.
Дверь отворилась, и все обернулись.
— Фелипе… — удивленно произнес Джон.
В комнату вошел высокий, смуглый, темноглазый мужчина в черном сюртуке с пасторским воротником.
— Рад видеть вас, Джон, — проговорил он с легким испанским акцентом и протянул руку.
— И я вам рад. — Джон обеими руками взял ладонь священника и крепко пожал. — Я хочу кое с кем вас познакомить, — добавил он. — Ваше Высокопреосвященство, это Коттен Стоун, корреспондент CNN. Коттен, это архиепископ Фелипе Монтиагро, папский нунций Ватикана в Соединенных Штатах. — Джон кивнул на Кассельмана. — Архиепископ, это Тед Кассельман, директор службы новостей канала CNN.
— Очень приятно, Ваше Высокопреосвященство. — Тед поднялся. — Садитесь, пожалуйста.
— Нет-нет. — Монтиагро помахал рукой, подошел к кровати и несколько секунд смотрел на Коттен. — Вы смелая девушка. Надеюсь, вы скоро поправитесь.
— Благодарю вас, — ответила она. — Совсем я не смелая. Это Джон нас вытащил.
Архиепископ осенил ее крестом и прошептал короткую молитву. Затем повернулся к Джону.
— Вчера вечером мне позвонили. Вас вызывают в Ватикан для доклада об исключительных событиях, которые здесь произошли.
— Ого, вот это да. — Кассельман всплеснул руками. — Аудиенция у нового Папы!
— Этого никто не обещает, — улыбнулся Монтиагро. — Представьте себе, все хотят встречи с новым Папой.