Поскольку психологические установки в значительной степени детерминированы видовой спецификой, напрашивается прямая аналогия признака "левость - правость" с делением на "сильных" и "слабых": "путь левой руки" словно специально придуман для "хищников" и пассионариев, а "путь правой руки" - для диффузных. И не случайно Владыка Урус вполне определенно покровительствует Орлам, в то время как Шагор выделяет Микиса Золотых.
В "Гадких лебедях" Диана замечает своему "бойфренду" Виктору: "Если у тебя отобрать талант, а у меня - злость, то останутся два совокупляющихся нуля" [1]. Творчество и ненависть роднит спонтанность, даже иррациональность их общего источника, неподконтрольного нивелирующим усилиям Системы. "Если в этой стране и есть люди, ненавидящие слег, то это интели. Интели не гангстеры, это отчаявшиеся люди, патриоты... У них одна задача расшевелить это болото. Любыми средствами. ...> Они вызывают огонь на себя, пытаются возбудить в городе хоть одну общую для всех эмоцию, пусть хотя бы ненависть..." [73].
Эту тему А. Скаландис развивает в повести "Вторая попытка" [80], представляющей своеобразный сиквел "Гадких лебедей". Прежний христианский Бог, который "есть любовь", "либо отвернулся от нас, либо мы сами про него забыли. ...> А сегодня возник Новый Бог, и имя ему Ненависть. И новые люди молятся Новому Богу. И они понимают толк в ненависти". Впрочем, ненависть тоже бывает разная. Скаландис упоминает "Ненависть Созидающую" парадоксальный синтез ненависти с творчеством. "Делание добра из зла" характеризует самую суть "пути левой руки".
Сам Виктор Банев в "Гадких лебедях" повторяет вслед за хемингуэевским героем слова, наиболее точно отражающие его собственное нравственное кредо: "Ирония и жалость!" Человек слишком слаб, чтобы противостоять давлению Системы - двадцатый век это с блеском доказал. "Лечь бы на дно, как подводная лодка..." Остался лишь один шаг до глуховской "философии жизни", но, к чести Виктора, он его не сделал.
Если в период господства Големов процесс индивидуации для диффузных был значительно осложнен, то в эпоху распада големических структур и вовсе стал невозможен. "Иными словами, по мере дегенерации традиционных консервативных институтов - таких, как монархия, церковь, социальная иерархия, кастовая система и т. д. - наиболее актуальными становятся особые, опасные и рискованные, инициатические практики, связанные с "путем левой руки" [81].
Глава 16.
Мы считаем, что каждое подлинное правительство должно оставаться необнаруживаемым и невидимым.
Ф. Бэкон.
" - Ну вы же книжку до конца прочли? - До конца. - Что там про заговор написано? - Не помню, - растерялся Симон. - И я не помню, - странно ответил Шумахер."
Так что же на самом деле такое "заговор Посвященных": выдумка или реальность? Причем на совете самих Посвященных по поводу этой проблемы "из двух возможных ответов на вопрос присутствующие выбрали три разных варианта - три варианта из двух возможных!"
Начнем с того, что "теория заговора" в качестве универсальной концепции, приложимой практически к любой из общественных наук, на протяжении последних двух веков пользовалась исключительной популярностью. А если множество людей верит в реальность некоего объекта (процесса), то он существует, по крайней мере, на эгрегориальном уровне. "Для обученного необходимой методологии человека ничего не стоит придать реальность как еврейскому заговору, так и, например, троцкистско-зиновьевскому блоку, и хотя эта реальность будет временной, но на период своего существования она будет непоколебимой и вечной" [82]. По сходной причине конспирология, безусловно, является лженаукой: "Мы совершенно убеждены, что наличие или отсутствие самого "заговора" ровным счетом ничего не изменило бы в данной проблематике" [83].
Однако сам факт наличия неких бессознательных архетипов, несущих невнятное послание об "опасности мирового заговора", вполне заслуживает полноценного исследования. Напомним, что ослабление рациональных индивидуализированных структур сознания (которое в любой кризисный период имеет массовый характер) неизбежно активизирует глубинное содержание психики.
"Схематически можно сказать, что начальной аксиомой конспирологии является идея о существовании тайного общества, члены которого стремятся подчинить себе весь мир и создать совершенно новый порядок, в котором они будут занимать ключевые позиции и безраздельно властвовать. При этом важно, что сам предполагаемый порядок будет не безразлично каким, а прямо противоположным тому, который имеется сейчас или который был "вчера", то есть "естественному" [83].
Миф о тайном мировом правительстве с полным правом можно назвать мифом Нового времени. Поздний, уже выродившийся, эзотеризм естественно вошел в союз с нарождающейся европейской наукой, также превыше всего ставившей знание. Объединял их и общий пафос - будущее в руках самого человека. Изрядно замутненный сокровенный источник, соединившись с научной рациональностью, дал удивительно стойкую мутацию. Возникла новая, оккультная (от латинского "occultus" - тайный) традиция, чьей отличительной чертой являлись тайные, строго законспирированные общества.
Первые манифесты розенкрейцеров появились в Германии между 1614 и 1615 годами. Самый известный среди них - "Слава Братства", провозглашающий "всеобщую реформу целого мира" от имени загадочного "Братства Розы и Креста", скорее всего был простой сатирой на реформаторские идеи, которыми тогда бредили европейские интеллектуалы. Несколько мечтателей и энтузиастов объединились с целью организовать ludibrium - "благочестивый розыгрыш". Но зерно упало на подготовленную почву.
Именно в начале XVII века, по хронологии Даниила Андреева, Запад окончательно и бесповоротно перешел на путь научно-технического прогресса. Материализм и механицизм сменили прежнее целостное восприятие мира, а его познание превратилось в формальную процедуру. "Окончательный разрыв между духовным и интеллектуальным рядами становится незыблемой реальностью" [48].
Человек в такой картине мира - всего лишь точка социального пространства, которая легко поддается управляющему воздействию. Поэтому "благо человека" здесь неотделимо от целесообразности, понимаемой исключительно в материальном плане (например, с точки зрения справедливого распределения материальных благ). Соответственно, разумное устройство земной, материальной жизни представлялось единственной достойной альтернативой.
"Что из этого следует? Подводные идеологические течения восемнадцатого столетия принесли желанный ответ: следует попытаться построить земной парадиз, избавить человечество от болезней и голода и пролонгировать жизнь до неопределенного предела. В таком прогрессивном смысле розенкрейцеры и масоны интерпретировали христианскую алхимию и спагирию. Человечество как исходный материал (наподобие свинца, materia prima и т. п.) путем нравственного совешенства и с помощью естественных наук надо превратить в деятельное, свободное и светлое содружество. Только тогда можно будет "делать, что хочешь", а пока надо делать, что тебе велят умные реформаторы. Здесь очевидна пародия на традиционное знание, о которой писал Рене Генон, имея в виду спекулятивное розенкрейцерство и масонство" [84].
На всем протяжении XVIII и XIX веков за стремительной поступью прогресса, словно тень, следовал не менее бурный рост самых разнообразных, уже вполне реальных тайных обществ (в том числе и розенкрейцерских!). Они действительно преобразили мир оккультисты стояли у истоков массовых коммунистических, демократических и фашистских движений XX века, - хотя и не совсем так, как замышляли легендарные основатели "Братства Розы и Креста".
(Не составляет исключения и само гуманистическое мировоззрение. Гуманист ведь убежден, что человек по своей природе добр. Просто ему свойственны некоторые заблуждения и ошибки, но мы поможем ему их подкорректировать. Мы научим его жить так, чтобы он не испытывал ни малейшего дискомфорта в обществе. Превратим в социализированное, прирученное, адаптируемое существо, но самое главное: СДЕЛАЕМ ЕГО СЧАСТЛИВЫМ.)