— Я слышал, — сказал Дэйв, — что он живет на острове, скроенном по меньшей мере из десятка разных вселенных, разбросанных как минимум по семи столетиям. Он поселился там, чтобы скрыться от своей женушки.
— Разумный мужик, — буркнул Арнольд.
— И там же он прячется от тех, кто пытается уговорить его совершить какое-нибудь волшебство, — сказал Пьер. — Я слыхал, что он самоучка. Это правда?
— Да. Это-то и есть самое удивительное, — ответил Дэйв. — Если верить тому, что я слышал, он родился чуть ли не в канаве в одном из каких-то дальних миров: то ли в Туле, то ли на Островах Блаженных — и выбился из нищеты, научившись магии. Очень своеобразный метод. Однако у него был врожденный дар, и он открыл вещи, которых никто другой делать не умел, поэтому он брал за это большие деньги и быстро разбогател. Теперь он, наверное, способен скупить всю империю. И, если бы он этого захотел, никто бы не посмел ему отказать.
— Да, — сказал упрямый Арнольд, — но действительно ли Ник Морис встретил именно Романова?
Он обернулся ко мне и дыхнул на меня своим жутким дымом, глядя на меня сквозь бурые клубы большими серьезными голубыми глазами.
— Если ты сделал все, как тебе было сказано, ты должен был видеть его тотемное животное. На что оно было похоже?
— Я слыхал, что это саблезубый тигр, — вставил Чик.
— Нет, оно было пятнистое, — возразил я. — Это не тигр. Крупная, злобная, хищная кошка, такая кремовая, с темно-серыми пятнами. У нее кисточки на ушах и ехидные зеленые глаза. Ростом мне почти по пояс. Я ее до смерти испугался.
Арнольд кивнул.
— Значит, это действительно был Романов.
Я видел, что на них это произвело сильное впечатление, на всех четверых.
— Он тебе не сказал, зачем он здесь? — спросил у меня Арнольд. — Быть может, он искал принца?
— Я у него об этом спрашивал, — сказал я. — Он, похоже, считает, что принцу проблем и так хватит, без какого-то магического вмешательства. Когда он станет королем. Это Романов так сказал.
На это они озабоченно переглянулись.
— Может, это и правда, — буркнул Дэйв. — Если верить тому, что я слышал, часть романовского острова находится на тридцать лет в будущем.
— И говорят, что он никогда не опускается до лжи, — согласился Чик.
На душе у меня стало поспокойнее. Я надеялся, что дал им достаточно материала для размышлений, чтобы они больше не думали обо мне. С того самого момента, как Арнольд сказал, что меня должны звать Морисом, меня будто мешком по голове шарахнули. Это не сон! Это все на самом деле! Я понятия не имел, как так получилось, но знал, что каким-то образом ухитрился сделать то, чему так мечтал научиться, и попасть в другую вселенную. В настоящий иной мир. И, попав туда, я очутился рядом с этими летательными аппаратами, когда все ждали, что придет новичок, и меня приняли за него.
А это значило, что где-то там, в параллельном Лондоне, есть настоящий Морис.
Если этот Морис — мой ровесник, ему совсем не понравится, что его оставили без завтрака, а потом еще и улетели без него. Он вернется в академию или позвонит туда и все им расскажет. Если мне действительно повезет, в академии просто пожмут плечами и скажут, что так ему и надо, нечего было опаздывать.
Но рассчитывать на это не приходилось.
Куда более вероятно, что, раз это не простой матч, а международные соревнования и они продлятся несколько дней, эти люди из академии позаботились о том, чтобы отправить настоящего Мориса в Марсель. А потом они позвонят кому-нибудь из тех, кто отвечает за охрану принца, и скажут, что Морис уже в пути. На самом деле мне просто невероятно повезло, что они не позвонили, пока я сидел в этом бетонном коридоре и думал, будто сплю. А то взяли бы меня тепленьким. Может быть, отправить его оказалось не так-то просто. Но возможно, они уже позвонили. Возможно даже, Морис уже в Марселе.
И возможно, только то, что маги жутко проголодались и уехали вместе со мной на такси, никому не сообщив, куда направляются, спасло меня от ареста.
Но меня все равно арестуют! В моем мире, если бы я случайно затесался в охрану королевы, меня бы и то непременно арестовали. А тут они все вон какие параноики: даже вокруг крикетного поля и то выставляют магическую охрану — а тут я! Меня наверняка примут за мага-террориста или кого-нибудь в этом духе. Это уж как пить дать. Нет, надо сматываться!
Но в данный момент они вроде как приглядывали за мной, несмотря на то что теперь они пустились обсуждать тотемных животных и то, как они отражают личность мага. Так что я сидел и помалкивал, сохраняя на лице скромное и восторженное выражение, как и подобает новичку. Когда меня спросили, как мне кажется, отражает ли тотемное животное Романова его личность, я сказал:
— Еще бы! У них походка совершенно одинаковая! Они рассмеялись. Потом Чик озадаченно сказал:
— А больше он тебе ничего не говорил? Я ответил:
— Он назвал меня невеждой и ушел с презрением. Тут я задумался, не Морисова ли академия натравила на меня Романова, пока я не совершил каких-нибудь тер-рористических актов. Но сразу понял, что такого быть не может. Романов знал мое имя. А я своего имени до сих пор никому не говорил.
— Наверное, он просто проходил мимо, — с сомнением предположил Арнольд. — Довольно странно. Лучше доложу об этом, как только доберемся до отеля. Ник, приготовься дать подробный отчет магам принца.
— Слушаюсь! — ответил я, а про себя подумал, что лучше удеру по дороге.
Тут Арнольд сказал:
— Дэйв, попроси счет. «Лядишун», или как он там называется по-ихнему. Надеюсь, денег у всех хватает?
Они принялись рыться в карманах. Я с первого взгляда понял, что пара десятифунтовых бумажек, что завалялись у меня в карманах, ничего общего с этими деньгами не имеет. Их банкноты были белые, с черными надписями, больше похожие на какие-то казенные бумаги, а монеты — крупные и тяжелые и звенели, как церковные колокола. Мне стало ясно, что линять надо немедленно.
Я встал и сказал:
— Мне снова надо в туалет.
— Че, пытаешься увильнуть от расплаты? — со смехом спросил Пьер.
Остальные тоже рассмеялись, и Чик сказал:
— Кстати, Ник, а ты ведь так и не сказал нам — какое у тебя-то тотемное животное? Или это государственная тайна?
— Н-нет, — ответил я, бочком пробираясь к выходу. — Это черная пантера.
— Да брось ты! — воскликнул Дэйв. — Черная пантера может быть только у высшего посвященного!
— Я пошутил! — поспешно сказал я. — Просто пошутил!
И пошел к двери, сопровождаемый шуточками и веселым смехом. Мне было неловко. Они, в сущности, были славные парни.
Бежать бегом я не осмеливался, однако шел довольно быстро. Я прошел по коридору мимо толстой француженки — она снова зыркнула на меня исподлобья — и отворил дверь во двор. Дверь была узкая, мне пришлось повернуться боком, чтобы протиснуться. Благодаря этому я заметил, как в дверь кафе вошел офицер, что летел вместе с нами. Офицер размахивал мобильником, и вид у него был весьма взволнованный. Сразу видно, что он разыскивал нас по всему городу.
Я тихо-тихо прикрыл за собой дверь и рванул через двор к черному ходу. За калиткой оказался переулок, заставленный мусорными баками. Но солдат там не было. Пока. Думаю, офицер просто не был уверен, что найдет нас здесь, потому и не приказал оцепить квартал. Но у входа в кафе наверняка поджидает целый отряд. Я бросился бежать.
Я помчался как угорелый, выскочил из переулка, миновал еще несколько улиц, при любой возможности сворачивая в гору. Наверное, зря я так делал. Во-первых, улицы делались все более крутыми, местами они даже переходили в лестницы. Во-вторых, вокруг становилось все больше народу: влюбленные парочки, старушки у дверей — поэтому, когда позади послышались крики, полицейские свистки и топот множества ног, бежать я уже не осмеливался. Люди заметят, что я бегу, и непременно укажут на меня полиции.
А потом стало еще хуже. Внезапно раздался голос Арнольда, звучащий словно бы внутри меня: «Ник! Николас Морис! Иди сюда! Мы хотим задать тебе несколько вопросов». Я и забыл, что они маги. Очевидно, они выслеживали меня с помощью магии.