Я повторял эту процедуру снова и снова, взбираясь по стене с шагом в пять футов. Это была утомительная, медленная работа. Я потел ведрами в ту темную ночь. Стук резиновой киянкой по штифтам был почти бесшумным, но все же недостаточно тихим. В любой момент кто-нибудь, проходя мимо окна или заглядывая вниз через край крыши, мог услышать или увидеть меня. Я мог поскользнуться и удариться о стену. Штифт может оторваться и со звоном слететь вниз. Присоска может отпустить и заставить меня упасть.
Но ничего этого не произошло. Мне повезло, и через два часа я был на высоте окон верхнего этажа, прицепившись к стене, как муха. Удача меня не подвела, и первое окно, которое я попробовал, не было закрыто. Через несколько секунд я уже был на этом тихом верхнем этаже, в небольшой кладовой. Я осторожно открыл дверь и выглянул. Коридор на верхнем этаже был пуст. Я шагнул в коридор.
Я слышал шум снизу, стук и топот голосов и ног. Я был в здании, но не верил, что это мне сильно поможет убить Максимилиана Парму. Но, возможно, этого было достаточно, чтобы найти слабое уязвимое место в их мерах безопасности.
Я глубоко вздохнул и пошел по узкой пожарной лестнице, ведущей в коридор пятого этажа. Солдаты загоняли подозреваемых в камеры. Полицейские в рубашках с рукавами мчались вперед с кипами бумаг под мышкой и пистолетами, болтающимися в кобурах на плечах или заткнутыми набок за пояс. Столпотворение, но целенаправленное и в любой момент меня могли обнаружить. В лучшем случае меня сочтут подозреваемым, а потом заберут вместе с остальными. В худшем случае...
Я проскользнул обратно по лестнице, снял куртку, обнажив свой «люгер», взял список сведений о моих жертвах — единственный документ, который у меня был с собой, — и вышел. Я шагнул прямо в оживленный коридор, между солдатами, полицейскими и подозреваемыми. Никто не удостоил меня внимательного взгляда. У меня был пистолет, так что я не был подозреваемым, и у меня были документы, так что мне было что там искать. Упаковавшись вместе с полицейскими, солдатами и служащими, я поднялся на лифте на второй этаж. Здесь было меньше путаницы. Перед каждым кабинетом стояли посты охраны. Некоторые из них посмотрели на меня, когда я проходил - кто это, незнакомое лицо, - но ничего не сделали. В этом слабое место полицейского государства: дисциплина настолько жесткая и иерархическая, что люди почти не думают и не задают вопросов самостоятельно. Если вы нагло идёте и делаете вид, что вписываетесь, вас редко будут призывать к порядку, если только вы не совершите заметный промах.
Сила полицейского государства заключается в том, что рутина настолько распространена, что вы легко можете совершить большую ошибку. Вы можете ошибаться каждую секунду, и с каждой секундой опасность возрастает.
В кабинете Пармы была не одна комната, а две: это был номер-люкс. Часовые стояли у каждой двери. Войти сложно, выйти еще труднее. Я притворился, что изучаю свой список, не спуская глаз с дверей Пармы. Однажды я увидел его, невысокого темноволосого мужчину, лицом к лицу с каким-то несчастным ублюдком, которого держали на стуле, пока Парма на него кричал. Однажды я видел, как он разглагольствовал о высокопоставленных полицейских и солдатах вокруг него. А однажды я увидел его во второй комнате, осматривающего на длинном столе знакомые предметы: мою винтовку, портфель и черный комбинезон.
Это дало мне идею для плана. Опасный план, но ограниченное время создает большие риски. Я вернулся в кафе тем же путем, которым пришел, заметая все следы. Я приготовил несколько вещей, которые мне были нужны, и пошел спать. Завтра будет напряженный день.
Глава 16
Я провел утро в своей комнате, готовя свое снаряжение. Это заняло у меня все утро. У меня была тонна оборудования для этой работы, и мне понадобится все это, если мой план увенчается успехом. У меня не было ни времени, ни возможности для второй попытки. Если бы это не сработало, я бы не стал зацикливаться на этом для второй попытки.
Ближе к полудню я арендовал небольшой фургон и поехал к особняку губернатора. Я припарковал машину в подлеске и поднялся на холм, с которого накануне наблюдал. Там я устроился и стал ждать.
Я пролежал там весь день в кустах и на солнце, а стервятники летали высоко надо мной и смотрели, как посетители входят и выходят из особняка губернатора. Я не мог курить, поэтому время от времени делал несколько глотков воды. Я продолжал ждать. Стервятники начали кружить ниже, неуверенные, так как я долго не двигался. К вечеру грифы стали садиться на верхние ветки акации неподалеку. А полковник Андраде вышел прогуляться в сады особняка. Стервятники продолжали наблюдать за мной. Я продолжал наблюдать за Андраде. Его походка избавила меня от проблем. Мне больше не нужно было убеждаться, что он в особняке.