Высший Жрец смотрит без всякой жалости, слова его грубые, резкие, и больно Карлу от них. но он соглашается.
И вот – луна, последняя ночь сплетенного заговора, последняя ночь перед разрывом души, и перед убийством короля Филиппа.
Дрожит принц, пытается сам себя приободрить, твердит, что верно поступает, ведь даже Жрец сказал ему о добродетельности пути! Какое может быть сомнение?
Но Шале принес лишнее подтверждение: поднятие налога? Немыслимо! Земля обнищала, крестьяне поднимут бунт, в этом сомнений нет. так что же?..
-Пора, - Шале словно угадывает мысли принца и кладет ему на плечо руку. Странное дело, в этом человеке Карл обретает такую поддержку, какую прежде не знал. Сочувствие, тихий голос и смирение во взгляде – то, чего Карлу так не хватало!
-Будьте рядом,- принцу, а уж тем более, будущему королю нельзя молить, но Карл молит.
По плану – ему нужно уехать с рассветом – демонстративно, через весь город – в дом Шале. Впрочем, отъехать далеко не придется. Ровно в десять утра, когда король отправится через королевскую залу в зал заседаний, один из купленных слуг – отчаянный, должный умереть мгновенно, бросится к королю и убьет его.
Тогда министры должны будут позаботиться о королеве и о нем. Эллин запрут в ее же покоях, напуганную, да и чтоб не мешала своей скорбью, а сына привезут обратно в замок и присягнут ему.
Нетрудно догадаться, кто будет в его ближайших кругах, и по чьим советам он будет править.
-Мой мальчик, я должен быть подле вашего отца, когда всё случится… - шепчет Шале и в глазах его слезы. – Я прошу вас – мужайтесь!
-Да, разумеется! – Карл опускает голову на грудь, и темнота слабо освещенной заговорщической залы очень удачно скрывает его ухмылку.
***
Карл молод и добродетелен. Но это не значит, что он глуп. Он умеет оправдать себя этой добродетелью и милосердством.
Карл не желает быть марионеткой для Шале и других заговорщиков, не желает быть им обязанным, а потому заранее начинает стравливать их между собою, оставаясь в стороне, словно опытный кукловод.
Он говорит Шале:
-Вы – единственный, на кого я могу положиться. Обещайте, что будете рядом со мной все время.
Заручается поддержкой графа Скаррона:
-Вы единственный, кто может защитить меня от шале. Он губит моего отца, и сгубит меня! Я хочу быть правителем, которого заслуживает эта земля, но для этого мне не нужны кукловоды. Мне нужны друзья. Будете ли вы моим другом?
Признается Высшему Жрецу:
-Я давно вынашиваю мысль о том, что трон и боги должны объединить усилия, чтобы создать достойное правление.
Шепчет Казначею:
-Если вы хотите уцелеть, вы сдадите мне всех ваших пособников…
И так по кругу, со всеми, тихой тенью. Шепнет-скажет-намекнет. И вот уже Шале готовит свой триумф, Скаррон готов уничтожить Шале, выловив в пучине жизней неопровержимые доказательства вины и не зная, что Высший Жрец хочет воспользоваться его исповедями и обличить перед народом, чтобы самому пасть по признанию казначея, которого должны казнить по доносу…
Карл хочет избавиться ото всех. Мигом. но никто не внушает принцу столько любви и ненависти как Шале. Карл видит в нем отца, который не был бы так жесток, и врага. Конечно, Скаррон расстарается, но Карл не хочет решать. Слишком опасен этот человек. Слишком желанно и ненавистно его общество!
На счастье принца заговорщики не умеют скрываться.
***
-Сегодня ответственный день, Шале! – король Филипп собран и серьезен. Время подходит к десяти, и он уже идет по длинной общей зале, сопровождаемый заплаканным взглядом своей королевы.
-Да, ваше величество, вы, как всегда, правы, - Шале обладает железной выдержкой, но не удерживается от нервной оглядки. Ему неизвестно лицо убийцы короля, и он пытается угадать среди стражи – все спокойны, ленивы, как и полагается в утренний час.
-Если вам интересно, ваше величество… - Шале держится с непринужденностью, которая обходится ему нынче дороже, чем обычно, - то я полагаю, что сегодняшний законопроект будет принят в высшей степени благожелательно.
Десять.
Откуда появился этот солдат? Почему вдруг так близко? Король Филипп не успел возмутиться, задать вопрос и сделать знак, вскрикнуть. Рука солдата была тверда. Мгновение и нож вошел в горло Филиппу, парализовав страхом и циничностью произошедшего всех вокруг.
Шале отшатнулся – больше из-за того, чтобы не запачкать своих одежд. Меньше из-за страха, который должен был показать.
Вопль, визг – всё это смешалось в какую-то неясную пелену, а в следующее мгновение Шале понял, что солдат смотрит в упор на него и в собственном горле Шале происходит какой-то разрыв…