Шале еще сумел сделать три шага, нелепо и страшно зажимая горло руками, но куда там – жизнь уже оставляла его. Где-то краешком угасающего сознания он чувствовал волнение, видел какие-то тени, силуэты, люди вскакивали, бежали, метались, хватали его руками – это уже не имело значения.
***
-Подонок! – королева-мать залепила пощечину сыну. Она была эмоциональной всегда, но слабой. Пощечина тоже не была серьезной, скорее – обидной.
Король Карл не дрогнул. Лишь прикрыл глаза, когда ее рука коснулась его щеки.
-Ненавижу! Ублюдок! Это все ты!.. – королева-мать разошлась. Она отвешивала удар за ударом, бессильная в своей ярости. Прежде муж не давал ей жизни, заточив в клетку. Теперь это продолжил делать сын.
Он легко развернулся, словно всю жизнь ждал шанса. Полетели головы почти всего высшего света, не щадились ни жрецы, ни полководцы, ни богатые люди. Король снес их вмиг, не дав собраться с силами для ответа.
Народ ахнул, но с интересом принялся наблюдать за событиями. И только Эллин рыдала, билась и не могла поверить, что ее маленький сын уже вырос и стал каким-то чудовищем, отнявшим ее привычный мир и любимого мужа.
Она не верила в заговоры, в дурные поступки Филиппа, сосредоточив всю ненависть на сыне.
-Ненавижу… - рыдала королева-мать, и рыданиям ее не было конца. – как ты мог так поступить со мной?
-Нельзя быть таким эгоистичным существом, - мягко заметил Карл, - что значит страдание одного или даже двух людей для всего королевства?
Конец