Уже развернулась, чтобы сбежать, как почувствовала вес тела и клыки, впивающиеся в шею. Метка, которую не боятся ставить, и так хочется принять. Сладкий спазм проходит по телу, простреливает чувствами другого. Что же он творит? Глупый, ведь рано, нельзя вот так запросто.
- Ауу, - вой боли срывается с губ крайне неожиданно, вторя резко появившейся боли.
Все тело сковывает спазмом, словно не связь принимаю, а смертельный яд. Хочется скулить, что позволяю себе. Перед глазами мушки, а над ухом - торопливое сопение, беспокойное, а потом и ласковый язык по мордочке, который пытается помочь унять все нарастающую боль.
Мамочка, помоги. Так ведь неправильно. Вот так точно не должно быть.
Вокруг начинается суета, но я вижу лишь одного, того, в чьих глазах не меньше боли, чем в моих. Чувствует. Ему тоже плохо. Обращаюсь в человека и стону уже так, вперемешку со всхлипами и горячими слезами. Впервые плачу так сильно, так громко. Все потому, что не могу терпеть.
Меня жжет изнутри, полосует тысячами лезвий. Кажется, что все кровоточит. А там, где метка, вообще хочется содрать кожу. Чувствую, как силы покидают меня. С каждым вздохом воздуха не хватает. Легкие взрываются, мешая нормально дышать.
- Прости, - не кричу, скулю, глядя в глаза волку, который тут же обращается в человека и притягивает к себе.
Не понимаю, сколько проходит времени, вечность или мгновение. Все путается в агонии. Теплые руки сильнее прижимают к поджарому телу, на которое хочется смотреть. С жадностью вдыхаю имбирь и мед, потому что не знаю, когда мой век закончится. И плачу, ведь его век уйдет вместе со мной. Так не должно быть. Богиня, сбереги его. Дай ему другую, достойную.
Не замечаю голосов вокруг, кроме одного. Его.
- Нет. Нет, нет. Цветочек, что это? – голос пропитан страхом, который он не боится показывать.
Гладит по волосам, щеке, шее, где пульсирует рана. Чувствую, как вместе с кровью из меня уходит жизнь и не могу думать о себе. Хочу налюбоваться истинным. Вот почему его образ преследовал меня два года, вот почему на душе стало тоскливо. Мы тянулись друг к другу даже без запаха. Истинная связь сильнее глупых оберегов. Ее не обмануть, ее можно притупить, не более того. Как жаль, что мы тогда этого не поняли.
- Держись, девочка моя. Все будет хорошо, слышишь меня? – слышу, но сил уже почти не осталось. Не могу смотреть, перед глазами темнеет, и становится страшно. - Нет, не закрывай глазки, борись, ты ведь сильная, я помню.
Слова доносятся сквозь вату, но в темноте так хорошо. Там нет боли.
- Прости, я такая слабая… Я попрошу Луну найти тебе другу… ю.
С хрипом произношу последнее слово, чувствуя, как усиливается хватка волка. Жаль, что его страх и боль станут последним воспоминанием, но меня он запомнит улыбающейся, потому что последние силы трачу на нее, улыбку, и на ласковое поглаживание мужчины по щеке.
Мой. Родной. Истинный.