Адреналин от встречи начинает угасать, и реальность только что произошедшего обрушивается на меня, как приливная волна. Слезы наворачиваются на глаза, и как бы я ни старалась их сдержать, они выливаются наружу. Я начинаю плакать, мои плечи сотрясаются от безмолвных рыданий. Я больше не могу сдерживаться. Страх, шок, замешательство — все это слишком.
Кирилл молчит, устремив взгляд на дорогу впереди. Он как будто притворяется, что не слышит меня, и за это я ему странно благодарна. Я не хочу утешения, не хочу, чтобы мне говорили, что все будет хорошо, когда я знаю, что это не так. Мне просто нужно выпустить это наружу, освободить сдерживаемые эмоции, которые грозят поглотить меня.
Через несколько минут мне удается выдавить — Почему это происходит со мной? — Мой голос прерывается, он полон боли.
Кирилл не смотрит на меня, но его голос спокоен и ровен, когда он отвечает — Потому что ты важна, твой отец был могущественным человеком со множеством врагов.
— Почему сейчас? — Я чувствую, как накатывает новая волна слез.
— Они видят в тебе способ получить то, что хотят, — просто говорит Кирилл. — Власть, контроль, месть. Ты оказалась в самом центре всего этого.
Я позволяю его словам впитаться, чувствуя смесь отчаяния и смирения. Я сворачиваюсь на пассажирском сиденье, подтягивая колени к груди, мои слезы текут свободно. Гул автомобиля и ритмичное прохождение уличных фонарей через окна становятся своего рода колыбельная, успокаивающая меня, несмотря на внутреннее смятение. Мои рыдания постепенно затихают, переходя в редкие всхлипы.
Присутствие Кирилла, устойчивое и непреклонное, удерживает меня. В его молчании нет осуждения, нет попыток предложить пустые заверения. Он просто ведет, давая мне пространство для того, чтобы я могла перерабатывать свои эмоции по-своему.
— Ты действительно думаешь, что сможешь меня защитить? — спрашиваю я, и мой голос едва громче шепота.
— Да, — отвечает он без колебаний. — Это то, что я делаю.
В его голосе есть уверенность, которая одновременно тревожит и успокаивает. Несмотря ни на что, я ловлю себя на мысли, что хочу ему верить. — Зачем ты это делаешь?
— Это моя работа.
Я судорожно выдохнула, чувствуя, как напряжение немного уходит из моего тела. Изнеможение тянет мои веки, эмоциональный переворот истощает мою энергию. Я обнаруживаю, что дрейфую, равномерное движение автомобиля и мягкие, приглушенные звуки города убаюкивают меня, погружая в состояние дремоты. Мои мысли размываются, страх и смятение уступают место тяжелой, подавляющей усталости.
— Спасибо, — бормочу я хриплым от сна голосом.
— Отдыхай, Малышка, — тихо говорит Кирилл. — Со мной ты в безопасности.
Каким-то образом, несмотря ни на что, я засыпаю, свернувшись калачиком на пассажирском сиденье рядом с мужчиной, который одновременно пугает и интригует меня. Тьма снаружи отражает мрачную неопределенность моего положения, но сейчас, в этот момент хрупкого покоя, я отпускаю и сдаюсь тяге сна.
Глава 10 — Кирилл
Вайолет засыпает, ее хрупкое тело свернулось на пассажирском сиденье, ее дыхание ровное и мягкое. Я не отрываю глаз от дороги, мои мысли блуждают по событиям дня. Вид ее сломленной, страх и смятение в ее глазах, это резкое напоминание об опасном мире, частью которого она теперь является. Несмотря на ее неповиновение, она уязвима, и эта уязвимость пробуждает во мне защитную сторону.
Когда мы добираемся до ее дома, я осторожно паркую машину и выключаю двигатель. Внезапная тишина будоражит ее, и она начинает просыпаться, сонно моргая. В тот момент, когда она осознает, где находится, события дня обрушиваются на нее. Она снова начинает рыдать, ее плечи сотрясаются от силы эмоций.
Я поворачиваюсь к ней, выражение моего лица строгое, но спокойное. — Вайолет, послушай меня, — говорю я твердо. — Если ты хочешь оставаться в безопасности, тебе нужно следовать моим правилам. Другого пути нет.
Она не отвечает, ее всхлипы, единственный звук в машине. Я лезу в карман пальто и достаю письмо, которое написал мне ее отец. Это моя последняя карта, мое последнее доказательство того, что то, что я говорю, правда. Я протягиваю ей письмо, ожидая, что она его возьмет.
— Прочти это, — говорю я ей, и мой голос становится тише. — Это от твоего отца.
Вайолет поднимает глаза, ее полные слез глаза встречаются с моими. Вспышка нерешительности, но она берет письмо дрожащими руками. Она медленно разворачивает его, ее дыхание перехватывает, когда она узнает почерк.