— Секретные туннели, они есть во всех покоях в этом дворце. Каждый из них ведёт к выходу из дворца. Мы должны быстро пройти через них. Они убьют нас если поймают, и лично я не испытываю особого желания быть пойманным и объявленным как предатель. Это не лучшая из смертей, — рассказал ей Джек.
Ария предположила, что так оно и было. Она с недовериям смотрела на тёмный, замкнутый туннель. Всё это время она искала способ сбежать, а он находился прямо в её комнате. Как оказалось, она спала рядом с ним. Осознание этого только добавило боли её кровоточащей ране.
Девушка держала Макса за руку, это тёплое прикосновение придавало ей сил. Ария старалась изо всех сил, чтобы не заплакать, когда она бежали по тёмным туннелям с Джеком во главе. Она не могла видеть всё сквозь темноту, но Джек перемещался очень быстро, уверенно передвигая ногами. Ария ни разу не обернулась назад, пока они не дошли до конца туннеля, и только тогда обернулась лишь не миг. Девушка поклялась себе, что больше никогда не вернётся назад, никогда не вспомнит о том, что произошло в пределах этих ненавистных стен. Хотя она сама отчаянно хотела в это верить, девушка понимала, что попросту обманывает саму себя.
Ария посмотрела в тёмный туннель, на самом деле не видя ничего, поскольку слезы заставили всё плыть перед глазами. Её тело дрожало от тоски, которая готова была поглотить её. Она оставила тот мир, и никогда не вернётся в него, но также девушка прекрасно понимала что воспоминания о нём будут преследовать её до конца жизни. Ей никогда не удастся избавиться от того, что произошло в этих стенах, Ария никогда не сможет освободиться от обиды и предательства, приобретенных здесь. Она также знала, что женщина, которая вышла из этого туннеля разительно отличалась от девушки, которая попала сюда как пленница.
Макс потянул её за руку вперед, отрывая Арию от грустных мыслей. Она отвернулась, сдерживая несчастные и безнадежные слёзы, которые норовили вырваться из глаз. Она не будет оглядываться назад вновь, особенно теперь, когда она вернула себе свою свободу и вскоре вернёт семью. Они погрузились в святилище её любимых лесов, легко исчезая в окружающей их природе.
Брэйса всего трясло; он был в ярости, она кипела в его крови и стала причиной того что его вечная темнота приобрела насильственный оттенок красного. Она ушла. Он понял это, когда только зашёл в свои покои. Брэйс ощутил ее отсутствие, когда находился на лестнице, но только после того как зашёл внутрь, отсутствие зрения и сияния её красоты, подтвердили все его страхи.
Киган завыл, отползая от ног Брэйса, прокрадываясь сквозь обломки, которые заполнили всю комнату. Сказать что он вышел из себя ничего не сказать. Он был в гневе, обозлённым на себя, на Джерико и на неё. Он знал, что его младший брат стоял за всем этим, ведь не было никого больше, кто посмел бы забрать её из этих комнат, будучи незамеченными. Не было никого, кто мог точно знать, что Брэйса здесь не будет, и где именно в его покоях был расположен туннель.
— Ваше Высочество… — Он повернулся на звук колеблющегося голоса. Его руки сжали верхушку его трости, после того как он разрушил всю комнату, без неё было не обойтись. Теперь на его пути появились препятствия, которых там раньше не наблюдалось, а её больше здесь не было, чтобы помочь ему осветить темноту.
— Нет никаких признаков их присутствия за пределами дворца.
— Конечно, их нет, — усмехнулся Брэйс. Джерико был смышленым и быстрым, и сейчас они наверняка уже далеко отсюда. Используя свою трость, Брэйс прошёл сквозь разрушенные остатки мебели. За его реакцию и за весь тот погром, что он устроил, можно было возложить вину на, то, что его брат украл его же кровавого раба. Тогда весь его вид воспримет этот поступок как проявление чувства предательства, оскорбления чести, а также видимым отказом от своей игрушки. Но остановившись в дверном проёме своей спальни, Брэйс знал, что здесь замешано нечто намного серьёзнее, чем все эти причины.
Аромат её крови напал не него; он врезался ему в ноздри, вспыхнул в нём и заставил болезненный голод взрываться по всему его телу. Кровь была так великолепна, так свежа, и позволила ему вчера вечером испытать невиданное блаженство. Её кровь была просто восхитительна, она насытила и напитала его так, как он никогда не пробовал прежде. Фактически, он так увлёкся кровью, что чуть не погубил их двоих. Он хотел, чтобы она осталась с ним навсегда; он был охвачен желанием, изменить её, дать ей вечность. Это была по настоящему безумная идея, и, к счастью он смог справиться с собой, прежде чем отправить её туда, откуда редко кто возвращался. Было не так много людей, которые смогли пережить превращение. Он настолько увлёкся ей, что почти лишил жизни. За все те многие года своей жизни он никогда не был так небрежен, никогда с ним не было такого, чтобы он не смог контролировать свою жажду.
Но ещё более мощный эффект чем кровь произвели её слова. Слова, о любви которые она шептала и повторяла множество раз, обнимая его. Слова, которые он никогда не слышал прежде, но наслаждался и верил в них. Так же как и верил, что она никогда не нарушит свою клятву и не бросит его.
Ложь, это всё было ложью, а он дураком, который верил этому. Брэйс почти жалел, что не убил её раньше; он жалел что ни разу, не дал ей возможности предать его до этого. Он боролся с желанием разбить свою трость о стену. Он хотел разорвать своего братца на мелкие кусочки, а её схватить и с силой потрясти, заставить девчонку признаться, зачем она предложила ему свою кровь, зачем сказала, что любит, и зачем, сразу же на следующее же утро, бросила его. Это было предательство, которое сделало его невероятно сердитым, предательство, которое заставило его очень сильно захотеть их выследить, а затем убить. И он мог это сделать, он так легко мог найти её.
Он мог отследить девчонку даже в её драгоценных лесах, поймать её, притащить обратно и запереть до остатка её жалкой жизни. Брэйс мог заставить её заплатить за это предательство, и также заставить заплатить своего брата. Он мог превратить их жизни в ад, если бы только захотел. Он мог разрушить им жизни, разрушить полностью. Арианна могла не знать, что из-за его крови в её венах он мог легко найти её, когда бы он только не захотел, но вот его брат должен был знать об этом. Джерико также должен был догадаться, что Брэйс придёт за ними, а затем заставит его ответить за то, что он помогал ей, а ей в свою очередь за то, что солгала.
— А другой кровавый раб? — требовательно спросил он, поворачиваясь к слуге.
Он мог услышать, как тот нервно переминался с ноги на ногу, чувствовать, как паника накатила на него.
— Он также пропал, Ваше Высочество.
Ярость опять вернулась к нему, и он не смог остановить себя, разбив трость о стену комнаты, от чего по ней прошёлся неприятный звук, и трость разлетелась на мелкие обломки. Он не был уверен кто именно, Киган или слуга вскрикнул в ответ. На мгновенье он просто стоял, дрожа от гнева, едва в состоянии держать свою ярость под контролем.
— Достань мне новую трость, — грубо сказал Брэйс.
Слуга торопился уйти подальше, его шаги были слышны, когда он ступал по обломкам. Брэйс некоторое время просто стоял, пытаясь взять под контроль себя и свои нестабильные эмоции. Прошло некоторое время, прежде он почувствовал себя достаточно спокойным, чтобы опять начать двигаться, не разнося при этом всё на своём пути. Это заняло время, пока слуга не принёс ему новую трость, теперь уже не волнуясь, что он может убить невинного человека.
— Мы пойдём за ними, и заставим ответить нам за всё!
Брэйс обернулся на звук голоса Калеба. Было забавно, что только вчера Джерико был его фаворитом, а теперь он призирал его ещё больше чем Калеба.
— У нас уже есть группа, которую собрали, чтобы они нашли их.
Брэйс несколько минут просто молча стоял, он мог найти её сам в течение нескольких часов, но он оставался на месте. Он не хотел возвращать ту изменчивую стерву в свою жизнь, не хотел больше видеть её. Брэйс предпочел темноту своего мира, чем опять увидеть её предательское, отвратительное лицо. Она так сильно хотела свою свободу, как и он был обеспокоен этой её идеей, и ради этого умело манипулировала и лгала ему. Теперь она может получить свои недоедания, холод, страдания и грязь обратно. Теперь у неё будет всё, чего она так желала.