Мудрецы из Ордена Алексия часто обсуждали предположение о том, что город по сути своей есть явление неестественное, болезненное образование на плоти земной, которая рано или поздно избавляется от неприятного прыща. Были города, сожженные безумцами или малыми детьми, заигравшимися с кремнем и трутом и нечаянно поджегшими вместо дров в очаге занавеску на двери. Были города, которые разрушались и восстанавливались так много раз, что рабочие, копающие выгребную яму, прокапывались через добрую дюжину слоев пепла и старой каменной кладки, похожих на полосы слоеного теста.
А Горгас Лордан имел свои, особые причины – ненависть, месть и коммерческие соображения одновременно. Кроме того, он исполнял приказ. Все это достаточно честные соображения человека, копающегося в самом себе. Но Горгас знал, что главным образом сделал то, что сделал, по единственной, самой важной причине – как и все остальное в своей жизни со дня, как он покинул Месогу. Ради семьи.
Стражники все прибывали, неся факелы и светильники. Один споткнулся на бегу, упал и остался лежать. Остальные замерли на миг, развернулись и с проклятиями бросились прочь. Кто-то из них сейчас побежит в караулку Среднего города за исполняющим обязанности генерал-губернатора. Тот схватит свой меч, наденет шлем и помчится сюда, по дороге выкликая приказы, которые некому будет услышать, он примчится бегом прямо навстречу грядущему врагу.
Горгас Лордан набрал в грудь воздуха и бросился бежать – но не к гавани, а вверх, на холм. Если он будет достаточно быстр, успеет туда первым и сможет перехватить своего брата. «Все в порядке, нас ждут на корабле». Секунда уйдет на то, чтобы понять его предложение, и еще одна – чтобы спросить: «Откуда ты знал? Почему ты подготовил корабль?» Ничего, с этим он как-нибудь разберется, когда момент наступит.
Горгас бежал, и позади него на стенах звучали крики. Не вопли паники, не вопросы, что происходит, – а четкие отрывистые приказы, то самое, чего он ждал. У самых его ног о камень звякнула стрела и отскочила от удара, подобно злой собаке, намеревавшейся цапнуть бегущего за пятку. Бесполезно никакой стреле не удастся задеть Горгаса Лордана этой ночью, потому что у Горгаса Лордана еще много важных дел. Он не может позволить себе тратить время на неприятные случайности.
Горгас бежал, и голова его пульсировала болью. «На шел время для головной боли», – сказал он себе и постарался не обращать внимания.
Лордан проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо.
– Вставайте! – шипел всполошенный голос из-за яркого фонарика. – Они здесь! Какая-то сволочь открыла ворота!
Лордан сонно заморгал. Голова его была тяжелой от дремы и болела немилосердно,
– Черт, ничего не понимаю… Что? Кто?
– Дикари, – выпалил голос. – Вставайте же, они уже захватили стену!
Лордан мгновенно вскочил с постели и принялся натягивать ботинки.
– Как они проникли внутрь? Ты сказал, что…
– Кто-то открыл им ворота. Предатель. Сейчас на горшечной площади их удерживают оставшиеся стражники.
Ноги совершенно не желали лезть в башмаки, левая пятка наполовину торчала наружу. Лордан никак не мог сообразить, что нужно делать в такой ситуации. Он попросту сорвал башмак с ноги и принялся надевать его по-ново.
– Кто-нибудь призвал резервы? А что с районными гарнизонами? Конечно…
– Я не знаю, откуда мне знать? Я просто шел к воротам… собирался заступать на пост.
Кто бы это ни был, он подал Лордану шлем.
– Сначала кольчугу, – рявкнул Лордан.
– Где она?
– Там, в углу.
Кто-то открыл ворота. Кто-то из горожан добровольно открыл ворота.
Может быть, это какая-то ошибка…
Нырнув головой в кольчугу, Лордан старался вспомнить все, что нужно делать. Мобилизовать резерв и гарнизоны районов; каждый из таковых ответственен за определенную территорию, они рассчитаны как раз на подобный случай тревоги. Все должны соображать, что делать и куда идти. Нужны гонцы…
– Брось, – приказал он своему помощнику, – беги сейчас же в управление гонцов. Там должно быть не меньше десяти скороходов на месте. Чтобы через две минуты явились на судебный двор, я буду там. Давай, быстро. И оставь фонарь…