Толпа все еще виднелась - и кажется, она находилась в состоянии осады, на этом крохотном пологом плато, лишенном растительности и не понимала, что делать дальше.
Шёл активный мозговой штурм, по крайней мере, такой, который мог позволить себе отощалый милый народец. Третий - наиболее «дохлый» в конце концов, и окочурился, напоследок выплеснув фонтанирующую с глубин, пену. Еще через двадцать с небольшим минут, жена зафиксировала смерть своего мужа. Ее проявление боли, в рёве, разбудил вечноспящие горы и эхом разнесся по всем околицам этой жадной на жизнь земле.
Сорвав голос, так постепенно успокоилась. Еще один погибшим оказался безымянный бедолага, любитель табак. А вот «краснопёрый», по цвету пальтишка, все еще сопротивлялся. Задушить ли его? К чему стремиться сеять смерть, она сама настигнет всех без исключений. Он может пригодится - пусть живет. Ведь она сама. А повсюду закодированная тишина. Но, все относительно, напомню вам и в этот раз. И то беспокойное спокойствие, на самом деле не было беспочвенным. Хоронить надо было. А чем? Такую землю руками не выгребешь. А покойников уже два. Она даже не могла смотреть в сторону растворяющимся «племенем». А это бравурно стадо наконец поняло, куда оно может идти, а куда нет. Хотя выбор был не велик, сторон у мира всего четыре.
Позади берег, - и опять начинается то, что загнало их сюда, а именно буря. Надо было понять, подниматься ли ввысь и страдать там, у того Олимпа, или спуститься обратно - к низине, дабы попасть в те самые болота или озерца, да не поймешь ты до конца! Кто-то отъявленно твердил, что ту реку и те озера не перейди вброд. А естественно лодки с собой не взять. Вода близко. Холодно. Скоро стемнеет. И все вновь по кругу, бессонная ночь, голодный желудок, ничего не хочется. Ощущение бесславной гибели - это так типично для всех, кого судьба не убила мгновением холодного пота, а оставила на произвол в этих землях.
Тем не менее, Понасенков приходил в себя, правда, мучительно долго. Уже было темно, когда он пришел в сознание. Отравление мускатным орехом - вещь длительная, очень губительная и с невероятно долгим «похмельем». Продолжал блевать, хотя уже было нечем. Разве что тем, что с некоторым затруднением можно было назвать желудочным соком.
И в этом могло быть то, что слегка облегчало его участь - пожирание слизистого и подслизистого слоев кишечника. То ли язва убьет, а она всегда появится при таком голоде.
Но куда более мучительной была боль от брюшных мышц, ответственных, за рвотный рефлекс. Его толстенькое пузо никогда не испытывало такую активную и изнуряющего любого работу. Но оно старалось как никогда, и в конце концов свело отравление до просто тяжелого, в отличии от куда менее счастливых парней, остывающих рядом. А здесь было весьма холодно, температура была близкой к нулевой. В горах ночь наступает раньше, чем обычно. Возможно, но и времени прошло немало. Блеклые тени полностью растворились где-то впереди.
Бедная девчушка боролась, хотя нет, всячески сопереживала, помогать тут было банально нечем, в общем-то, косвенному виновнику всего того, что произошло здесь несколькими часами ранее. Его тело горело. Дыхание выравнивалось. Страдавший просил воды. Но как до нее добраться - вокруг темнота. Склон при кромешной темноте, во время начинающейся бури - да, вновь погода повернулась спиной к людям, представлял собой смертельную ловушку. Вероятность свалиться с него к нижележащей речушке и разделить судьбу мальчонки был как никогда велик. Татьяна не могла придумать решение проблемы. Она жутко боялась спускаться, ветер дул прямо в лицо, начинался дождь. А вокруг два трупа и едва живой. Она приняла наиболее рациональное решение. Дождь быстро сменился снегом. Его крупные снежинки падали на эту проклятую землю. Женщина легла между живым и мертвыми. Ощущение того, что ты на земле, в которой за исключением небольшой травушки и каких-то лишайников, не было ничего, а до ближайших сосен примерно с триста метров, сводилось к безумию.
Но даже мертвецы, между которыми она уткнулась, не пугали настолько, как предчувствие смерти от переохлаждения. Ее начало клонить ко сну. Горем убитая жена не смогла выдержать и десяти минут, находясь в таком незавидном положении. И ее бездействие остановило лишь одно - возле нее находился человек, которого она и не знала, но он был хотя бы жив, пока жив, и надо было как-то согревать его, заодно и себя, дабы и он не покинул этот мир. Татьяна пыталась растирать его руки, лицо, а снег всё шел, не переставая.
И еще сегодняшний зеленый ландшафт, сменялся на суровый зимний. А было ведь лишь двадцатое октября. Евгений Николаевич все еще находился в коматозном состоянии. Несмотря на все, токсины все еще не оставляли его. Прошло уже двенадцать часов борьбы организма за собственную жизнь. Это время тянулось мучительно долго - для тех двоих, кто остался с самим собой. Страх, страх и еще раз страх. Как стемнело - так сразу о своем присутствии сообщили местные обитатели. И это были не люди. Впервые за трое суток был услышан вой волка! Он казался приглушенным и далеким. Но, тем не менее, все это заставило напрячься Татьяне и уже соображающему Евгению.