Приближаться к водопаду - весьма высокому, первичному, обнаруженному по звуку стекающей воды, матросы не стали, лишь оглядев своим зорким глазом возможность наличия какой-нибудь избушки. Но, увы, местность совершенно не намекала о том, что где-то могут быть прямоходящие. За исключением неуклюжих бурых медведей либо их черных побратимов. И все же большое желание одного человека увидеть водопад с близкого расстояния преодолело страх, полученный ранее на реке. Зверье там оказалось, однако за животными, похожими на косуль удалось смотреть лишь пару секунд.
Они, в миг, убежали, почувствовав человека. Следовательно, уже потом, сидя вечером в кроне свалившегося дерева, пораженного еще, судя по всему летом, молнией, моряки догадались, что раз людей здесь бояться, то они тут бывают. Жаль, что проверить эту версию на примере выстрела из ружья не было никакой возможности.
К водопаду решили вернуться утром, попытав удачу в ловле рыбы - было решено использовать один кортик, обвязав его вокруг найденной палки при помощи шнуровки и закрепленным наиболее сильным способом за счет одной моряцкой хитрости, которую знали даже такие молодые ребята, чтоб подобным копьем пытаться поймать рыбу, а в случае чего попытаться метнуть, правда, норовя получить не нож в брюшко жертвы, а потерянный клинок и еще более голый зад.
.
***
А тем временем, вернее двумя днями позже, что собственно более уточняющее средство, чем погрешность в отражении ситуации, севернее и «выше», происходило следующее лишь, а именно: немели руки от морозного ветреца. Евгений полностью восстановился, однако все еще оставался ослабленным, даже по отношению к бедной девчонки, спасшей его жизнь. Они тащили ее мертвого душа, спускаясь с горной вершины. Их напугали те виды, которые были видны с вершины плато.
Но идти туда, за бугор, куда направилась толпа, было мерзко. Ведь они их сделали изгоями, просто так. Второй труп они не осилили, оставив «на потом», хотя и понимая, что скорее всего за ним они не вернуться. Силы таяли с такой же скоростью, как те снежинки об щетину господина Понасенкова. Он смеялся на ней, издеваясь над собой, так как терпеть не мог бороду, отдавая предпочтения буржуазным усам и только. Но что уж. Увы. Был преодолен тот самый смертельный ручеек, обвал был снова, однако на этот раз он никого не убил и не ранил.
Вода была жадно поглощена, но ее температура сковала голос так, что за тот день они практически не говорили между собой. И вообще разговоры отныне стали вынужденной щедростью, в ущерб своему организму. Снег срывался вновь и вновь. Лодки так и остались на берегу. Спускаясь, чувствовалось ментальное потепление, хотя реальная разница температур была в рамках десятых градуса! Над головами летали орлы - они чувствовали мертвечину. Как вовремя они ушли. Оставленный гнить, на съедение волкам был оперативно разорван к середине дня крылатыми машинами убийств.
Горный воздух очищает организм не только от разных недугов, но и от лжи. Очень быстро для постояльцев, переживших ночь в гроте, стало наступать понимание того, что лишь искренность и правда могут их выручить из этой кабалы. Напущенные манеры говорить испарились, оставив у интеллигентов, желавших ранее всеми фибрами души отгородиться от черни, глубинное, простолюдинское наречие.
Ах, как прекрасно вскрылся рязанский говор, как слышен теперь у «петербужцев» орловский сказ, и оканье заменилось вдруг аканьем. И поморские словечки слышны были у тех, кто считал себя коренным москвичом, рассказывая и хвастаясь как тот павлин.
Искусственный язык был заменен простым - ведь не скажешь ты как хорошо образно и красиво, когда каждой за каждый звук платить придется собственным жирком. Ночь прошла не без происшествий, помимо присутствия волков, несколько человек получили чертовские ожоги - из-за пониженной чувствительности рук. Здесь ночью было чуть меньше нуля по Цельсию.
В этот день было решено любыми силами и средствами найти себе пищу. Люди уже серьезно голодовали. Были проблемы и с водой. И дабы совместить в себе решение двух проблем, опираясь на окружающие их достопримечательности, представленные в виде в бесконечно леса, гор и речек, начался достаточно трудный спуск по ту сторону город, а именно вглубь материка. Однако и впереди гор хватало, как и ледников, так что вероятно без подъемов не обойтись.
Оборванцы полуживого вида стремились к руслу ближайшей реки - она была весьма широкой. К обеденному времени, по словам некоторых ответственных за их ведение, да, теперь граф и сахарозаводчик приняли решение вести и календарь - дабы совершенно не потерять важный признак жизни общества, точку отсчета, спуск был завершен. Он оказался нетрудным по причине медленного и лишенного проблемных участков наклона рельефа, несмотря на то, что противоположная сторона горы была совершенно неподступные, и невозможной для спуска или даже подъема.