На берегу еще не знали, что случилось, так как густоватый лесок вскрыл подробности финальной части сей погони.
Не было видно им и «хаток», и сужения русла реки. Озноб и иные проявления холодного влажного воздуха настаивали лишь на одном - скорее покинуть это место с набитым до отвала пузом. Но, увы, пока это было невозможно.
Скрытым от глаз наблюдавших, но не принимающих участие было и некоторое подобие мангровых лесов, выраженное оголившимися корнями столетних сосен, вплотную подходивших к воде с левой стороны.
И это у непосредственной близости к двум плотикам, сделанными эти «мускусными крысами». Вероятно, они постарались в создании сего действительно интересного участка берега, грозно нависающего и с немалой вероятностью желающего обрушиться прямо на реку. Таких деревьев, пораженных их резцами, лапками, наконец, эрозией грунта, было с два десятка. Упираться об них, или еще хуже, обхватываться, было в меру рискованным делом, но именно так, приходилось, держась об это пораженные деревья, схожие чем-то на карандаш, воткнутый заточенной частью в землю, добираться места стоянки.
Выпирающие корни также становились средством удержания в состоянии равновесия, так как течение реки и здесь было пусть не таким, как в центре, но также ощутимым и без приложения каких-то определенных сил, приводящих к практически моментальной дегустации этой смеси грязи, корней, частей травянистых растений.
Поверьте, такое опробование являлось крайне паскудным, скаредным действом. Но запах примеси «животной» пищи, выраженной ощущаемым болотно-речным привкусом, за счет каких-нибудь моллюском и вероятно живущих здесь и активных в более теплое время года лягушек, ощущался не так отвратительно для голодающих.
И вот, наконец, невзирая на всё, посреди наиболее пустого открытого пространства - небольшой полянки, которую планировалось сделать базовой для приготовления пищи. За то небольшое время были сделаны стойки, и прочие манипуляции недостойны описания. Экзальтация публики, во время показа пойманного существа достигла своего максимума.
Показное счастье раздражало одних, как это было описано ранее и радовало других, не всегда понимающих, что им из этого ничего не достанется. А было бы чему. Один из зоологов, наблюдающих за птицами на горке, на миг посмотрел на тушу убитого животного и констатировал, то была ондатра.
То была точная характеристика, данная в общем-то разбирающимся в мире животных. Дело в том, что известная в Европе сегодня ондатра, тогда, в начале века, начала лишь свой путь акклиматизации и являлась малоизвестной для европейца или тем более азиата живностью и более привычной похожей на какого-то замшелого бобра.
Однако, не погружаясь слишком глубоко, хочется заметить, что это разные животные. Внешне ондатра напоминает крысу, однако она заметно крупнее обычного пасюка - вес взрослых особей может достигать одной десятой пуда, хотя, как правило, они весят трех фунтов. Длина тела - десять дюймов, длина хвоста почти равна длине тела. Отряхиваясь от воды, горе-охотники ждали костра. Но он был крайне слаб для них, измученных. Скорей костер имел когнитивное влияние на мозг, давая некое утешение реальному физиологическому положению.
Вода, не более пяти градусов тепла, для людей, совершенно не привыкших, являлось большим стрессом. Вскоре это аукнется и причем самым печальным образом. Глупая охота, побужденная соревновательным эффектом, не имела ничего общего с предсказуемостью и расчетливостью - непременными атрибутами успеха. И тот зверек, пойманный случайно, как тот ухваченный руками уходящий вагон трамвая, давал обманчивые представления насчет такого образа ловли. За все это время было осознано и еще более важное дело.
А именно, рыбы нет. Просто нет. На деле, конечно же, она существовала, однако суета и концентрация на том, чтоб устоять и не свалиться, отвлекли от возможности лицезреть, на немногочисленных особей рыб, проплывающих в реке. Овеянные представлениями из художественных произведений, возможно из собственного опыта, они считали, что в таком регионе лосось или форель будет прыгать в руки. Однако, такого не случилось.