Время нереста давно закончилось, и необходимо было столкнуться с действительностью, а не фантазиями.Именно непонимание таких базовых вещей, а может и незнание - будто все они только и занимались тем, чем обычно живут северные поселенцы с Восточной Сибири.
Не было тут и камчадалов, те самые моряки с оттуда, навсегда погибли для тех, кто сейчас сидел на травянистой полянке, окруженной лесом и горами с одной стороны, и рекой и снова горами, с другой. Узкая тропа вдоль реки была, пожалуй, единственным путём, который они могли себе позволить. Но дальше благосклонная к толпе дорожка сгущалась, именно там и были те самые, ранее описанные деревца. Но пока надо было готовить нехитрую добычу, дабы поделить ее с теми, кого охотник пожелает своими друзьями.
Такое новое правило жизни имело крайне негативную окраску, но иначе поступить было бы глупо. Делить тот неполный килограмм чистого мяса на двести человек было смешно. Граф постарался сделать так, чтоб эта маленькая победа для одного, не стала поводом для столкновений, так как напряженность вновь росла с каждой минутой, и все благодаря деткам - не понимающих, казалось бы, простейших правил, понятных взрослым.
Вместо того, чтоб спокойно переждать, уткнувшись в землю, как-то африканское животное, вернее птица, и совладать со своим голодом, они ныли, и всячески прессинговали доброго человека, который, однако, стоял на своем, ведь, к сожалению, не мог ничем помочь. Процесс приготовления зверька был похож на то, что заметили немногие чуть ранее с мышей.
Несмотря на разницу в размерах, итогового «мяса», жесткого и неприятного на запах, оказалось примерно столько же, как в первом варианте. Ну, примерно. Конечно больше, но тут реально маленькое тельце ондатры прикрывала роскошная шкурка. У мыши такой «шубки» не было. Еще одна проблема, вскрытая куда более поздней - это не удаление некоторых желез, секрет, которых, в общем-то , испортил вкус.
В это же время ружья стали готовить к стрельбе, пытаясь прочистить подручными средствами - оных и не было, а влага, которая могла негативно сказаться на механизмы; все эти дни старательно убиралась, при помощи обычного высушивания. Конечно, это скорей напоминало припарки умирающему, но за те пять дней ружья не могли стать неисправными. К тому же оказалось, что ружей и запасов патронов несколько больше, чем было обнаружено в первый день.
Кто-то скрывал четвертое ружье, однако, к удивлению, ответственных за хранение, оно было обнаружено: лежавшее просто так, посреди людей. Никто так и не дал указания на того, кто потерял его. А вернее бросил. Вероятно, это был кто-то «плавцов».
Но это все мелочи. Кстати, кое-как отваренное мясо, отданной в пользование за бульон казанчиком, который намеревалось дать наиболее неважным по виду ребятишкам «администрацией», вычерпывали при помощи Линнемановской лопаты, и «выгружали» на подготовленные счастливчиками «тарелки» из коры. «Слюноотделение» желающих, но не имеющих мандата на еду настаивало на начале активных действий.
И они действительно были начаты, с некоторой злостью, возникавшей от запаха варившейся местной «крольчатины». Девятнадцать человек получили по клочку мясца и были невероятно благодарны своему кормителю.
Многие из них не подозревали до последнего момента, что получат часть лапки, часть грудной клетки и прочей частицы этого мелкого животного. Они даже не знали по имени героя, хоть им и довелось идти друг за другом. Он рассудил здраво, без жадности по отношению к себе и своей семье. Да, он выделил чуть лучшую часть себе, но тем не менее, какие-то семь золотников чистого веса имел каждый с этой тушки животного среднего возраста.
Конечно, это не являлось чем-то особенным, ведь порция в смешные пятьдесят грамм, не могла восполнить энергетические запасы, но по крайней мере все это выглядело благородно. Сам факт, что вам подает с малой саперной «датской» лопатки кусочек красного мяса офицер и один из героев Великой войны, было очень знаменательным событием.
А дети - десять мальчишек и девчонок от четырехлетнего до девятилетнего возраста, с жадными глазёнками, поглотившими заочно не самый вкусный, но самый ожидаемый и дорогой кусочек мяса, это было выше всех похвал. Не наигранная благодарность, которая была схожа на обожествление.
Детишки, с присущей прозорливостью, и желанием на фоне такого яркого для них событиях выплеснуть энергию, и, даже, попытались накинуть на шею свежую неоднородную по цвету шкурку зверька. Охотник был польщен в самое сердце.