Окаянный октябрь
В этот октябрьский день, надорвав от тяжести, как вы помните, представленной в виде трупа мужа той девчонки, хрупкой Танечки, они наконец спустились к берегу. Последние несколько футов, или метров, как вам будет понятней, мертвое тело «передвигалось» уже под действием сил не Евгения Николаевича, а само по себе, пинаемое ветром, вдруг поменявшим свое направление, и еще неведанных сил природы. Само чувство, что несколько миль ты нес умершего, заставило проклясть все, в том числе свои руки. Понятно, что даже в таких холодных условиях жизнь после смерти себя проявляла явным образом.
Все ее проявления третьего дня привели к потери обоняния - по факту, в таких условиях, лишением второго зрения. Организм не мог вынести то, что он ощущал. Мышцы живота, рук, рефлексировали, ноги не подчинялись. Таня пыталась найти какие-то съедобные травки. Но все. Теперь все они, трое, обессилены, а кое-кто и перманентно, лежали на злополучном берегу. Глаза смотрели в сторону, где навсегда осталась «Гельвеция».
Мелкий песок от проявлений злости залез под ногти, попал в глаза, мельчайшая дисперсия камешков и прочих вещей изуродовали лица упавших лицом.
Не было сил даже перевернуться, настолько все болело. Хорошо, что было проявление боли. Уж лучше мучение, чем смертельное бесчувствие, как мышечное, так и душевное. Блеск Понасенкова сменился лицом убитого трудом хлебороба. Залитый потом, в этом плотном теплом сукне. Дихотомия жара и холода. С одной стороны, мышечный труд, который он прежде никогда и не испытывал, став мытарем тот час, с другой - температура «за бортом», в третьих, предвестники еще одной бури, простуды или чего-нибудь осложненного. Продромальный период - общими словами.
Таня постепенно превращались в мумию, а если более точно, в скелет одного из существ «Затерянного мира» Конана Дойля. Кости «сверкали» даже через теплую одежду. Да вот противоречие, профессор Челленджер тогда направился с экспедицией в Южную Америку. А тут с точностью наоборот. Где собственно «исследователи» сами становились теми, кто затерялся между эпохами. Удивительно, что они добрались берега, молитвы, или что-то еще, спасло их от встречи с волками и медведями, которые, к удивлению, своему все еще вплотную не встретились с людьми. Возможно причиной тому - активная деятельность людей в настоящем или недавнем прошлом, запугавших этих нетрусливых хищников.
Да, человек кого угодно, при наличии определенного инструментария сможет напугать на всю жизнь. Вскоре после «прекрасного» времяпровождения на пляже, была случайно найдена пища - и все благодаря отливу, который продолжался в этот момент и конечно благодаря чьим-то карим зорким глазам. При данных обстоятельствах, незрячим быть категорически запрещено . А ведь они были, и даже не один.
Правда, там, на реке, среди подавляющего большинства зрячих. Разговаривать и удивленно кричать никто не стал. Сменив примитивное уханье на слова, человек стал считать себя самым умным. Но как только взялся изучать братьев своих меньших, быстро понял, что помимо речи есть множество не менее хитрых и интеллектуальных способов коммуникации.
Но теперь, Татьяна, внучка моряка, захлебнувшись слюной от радости, произвела нечто подобное на то, что издают животные, чем самым подняв на ноги стремительно, лежавшую тушу морского слона Понасенкова, который восстанавливался после трудного похода. Такое выражение было лучше всяких слов.
Несколько морских обитателей, которые она случайно нашла, обернулись победой над голодом - оказалось, что одной из важных аспектов выживания была еда. Устрицы или мидии, и какие-то дивные обитатели, стали настоящим награждением за пережитые дни. В сумме их было найдено аж семьдесят штук. Для двух сотен человек это немного, но для двух - очень даже немало. И ведь такая картина повторялась тут каждый день. Но вот первого дня, в беспамятстве никто просто не заметил редко разбросанные ракушки.
Кажется, надо было испытать всю палитру боли этих пяти дней, чтоб почувствовать себя счастливым так, как никогда ранее. Расстояние, отделявшее этих «изгоев» от «общества», было приличным. Но вот ощущения от попавшего в рот кусочка мяса, неважно, ондатры или содержимого устрицы, были невероятно схожими, как братья-близнецы. Это все одни и те же механизмы ответа организма, которые, присущи всем.
«Ценность каждой эмоции возрастает, когда приходится прикладывать усилия для преодоления трудностей, возникающих на пути»
Александр Герасимов