Вот только странно то, что для голодных людей не представляло никакого интереса, как они встроились в дикую, лесную и горную жизнь, эти обитатели тундры и степей? Оказалось, что ответ на это лежал на поверхности. Когда охотники галопом перебрались уже вроде не через такую и неприступную и не такую и холодную реку, то слегка забравшись на сильно скошенный склон горки, вернее, его "хлебного" основания, за тем, чтоб забрать одну из тушек, которая все же не свалилась вниз, как это показалось, правда каким-то образом оголилась, вскрыв поросший уже жёлтой, отмирающей травянистой местности, полянку, до которой правда невозможно было добраться.
Удивительный оазис совершенно другой экосистемы, был природой сохранен, и огорожен от неприятелей.
А внутри его находилась целая полянка, в которой и жили, эти гривистые шотландские куропатки, либо их ближайшие родственники.
Естественно такая малая полянка, которая нависала над правым берегом, была ограничена на свои ресурсы, в том числе и «животно-промысловые», но если всмотреться чуть дальше, можно было наблюдать подобные площадки, ступенчатого типа, слабо поражённые крупными деревьями и по больше мере представляющие то, что с небольшой иронией напоминало собой случайно оторванные кусочки, лоскутки австралийских бушей. А ещё выше, уже на уровне пятидесяти футов над уровнем земли, отвесным образом с небольшими входами, напоминало самую обычную птичью колонию в горах. Однако, звук, разбудивший вероятных поселенцев, как ступенчатых островков, так и более организованных жилищ на отвесе горы, устремленной высоко в небо, не дал прочувствовать ту жизнь, которая практически полностью скрывалась с левого берега.
Вернувшись, и продрогнув еще раз, заодно споткнувшись и повредив ногу, один из охотников, сообщил, что пойманные птицы - это лишь начало; и требуются добровольцы, которые нужны для того, чтоб загнать и поймать руками тех птичек, которые сейчас прибились в одном укромном месте.
Действительно, форма так называемого холма, представляла собой затейливую конструкцию, которая представляло собой один из холмов древнего града Киева в миниатюре - то есть небольшой подъем, за которым был «хитрый» небольшой спуск, медленно спускающийся в относительно ровный участок, поросший чем-то травянистым, как он смог понять, а уже потом суженная территория, где собственно, под кроной небольшого деревца, либо чего-то подобного, скрывались гнезда птиц.
И этот человек, имея определенную тягу к исследованию, помимо того, что подобрал тушку, сумел за это короткое время найти небольшое углубление, сонаправленному течению реки, где он услышал характерное паническое квохтанье этих милых птичек. Вода стала загрязняться и выходить из берегов, подчиняясь силе Архимеда, когда несколько десятков, как мужчин, так и женщин, направились на противоположный берег.
Но толпа очень быстро рассеялась, и уже буквально через пять минут, кое-кто вернулся на исходные рубежи, «попробовав по вкусу» немногочисленные водоросли, а также смесь селевой воды - резко прибывшей, в тот момент, когда люди стали переходить эту безымянную реку вброд, со стороны истока. Вероятно, где-то недалеко произошел обвал; что-то подобное они уже наблюдали совсем недавно...
Но сейчас мало кто понял причину резкого загрязнения. Которое вскоре также быстро и исчезло - унесенное. Принеся несколько ветвей деревьев с собой чуть поздней.
Вся эта братия добилась частично успеха и только благодаря вновь скоординированной организации. Сами по себе винтики этого племенного механизма - а именно так, может быть цинично, но реально, не представляли ровным счетом ничего. Очень древняя лень. Этот день дал людям то, о чем они молили.
Пища в количестве семнадцати тушек различных животных, прежде всего птиц, была приготовлена и преподнесена разными людьми, считающими себя героями, и нуждающимися в самовыражении, с такой помпезностью, что даже горы не смогли выдержать такой лести, восторженно прогремев вдали, по всей видимости, произведя очередной камнепад. Но оставаться здесь не имело никакого смысла.
Конечно, первоначальный план «ответственных за стадо» не подразумевал ночевки, но все-таки упущенное время и подходящий к концу день, не дали возможности идти дальше.
Но, зато какой это был день! По косточке досталось каждому, а особо отличившимся - аж по две. Конечно это злая ирония. Потому что данная охота, истребившая миролюбивых птичек, годами скрывающихся от орланов, лисиц, и других хищных животных, не дала вновь реальной компенсации утерянной силы, энергии. Двести двадцать пять человек трудно было посадить, а не то, что покормить. Да и чем, тут и трава не была съедобной. Не встречались и грибы, а вот кто о себе всегда напоминал - так это летающие над головами орланы, все выжидающее, что можно ухватить. Они были еще смекалистей людей, паря в воздухе на очень большой высоте, превышающей несколько сотен сажень. И дело не в том, что они боялись ружья. Орлов принято не убивать, а приручать, а в том, что опускаться на уровень ниже не имело никакого смысла, так как прекрасное зрение не нуждалось в прищуривании и иных льготных условиях. Но птицы, сопровождающие уже второй день всю дружную толпу, ожидали своего часа. Они конечно остерегались той живой массы, которая по странному стечению обстоятельств находилась здесь, вместо какой-нибудь открытой местности, например, чего-то напоминающего пустыню Гоби. Здесь, на Аляске и такие места были, правда, куда северней, хотя не забываем прерии Канады, в почти тысячи километров юго-восточней. Орлы желали пиршества, и ощущение того, что скоро такая возможность представиться, все больше и больше нарастала в их головах.