Ночь будто приговаривала не умирать и сохранять самообладание.
Предел возможностей, иссякший еще днем-вечером этого страшного дня, все же оказался обманом - удивительно, но люди все еще не замерли и не замерзли. Кажется, вечернее надо было просто забыть, забив в голове железный гвоздь, означающий грех в состоянии аффекта или чего-нибудь такого. Психика тогда показала первое и последнее грозное предупреждение. Координация движений была все хуже и хуже. Был инцидент с отрубленными ненароком пальцами убиенного, по случайности, из-за невнимательности потемок. И это лишь мелочь, на фоне избитых людей, больных, постепенно замерзающих насмерть и отмораживающих себе конечности. Утро нового дня вскроет то, что, не каждый вечерний глаз не сумел рассмотреть. А тот, кто сумел - ушли куда-то вперед.
«Как же мы глупы и слепы; если, несмотря на наши отчаянные мольбы, нас постигает удар, то наша вера в силу молитвы бывает поколеблена; нам кажется, что наши слова не достигли ушей Всеведущего, не вызвали сострадательного отклика. Однако, разве мы способны достаточно глубоко проникнуть в суть возвышенно-непостижимой, далеко спланированной игры, которая определяет судьбы наши и других людей, чтобы, сидя у доски, с уверенностью диктовать ходы?»
Джозеф Шеридан Ле Фаню
***
Несмотря на тьму, благодаря лунному свету было подмечено, что далее по ходу движения, растительности становилось все меньше и меньшие. Голые склоны здешних гор, расширенный берег, относительно ровный и открытый участок и как следствие - морозный ветер, спускающийся с вершин гор, с обеих сторон. Река не поменяла свой вид после пересечения вершины того холма. Однако с его вершины, равно как иллюзорно казалось, что дальше леса хоть меньше, но не настолько, как оказалось на самом деле.
Непонятна была данная иллюзия. Открытое пространство давало один важный плюс, по отношению к которому, все недостатки блекли - не было страха.
То, что сопровождает многих в таких темных и больших лесах, т.е в тайге. Никто не помешал группе пересечь эту шести верстовую зону и дойти до водного перекрестка - места, где совмещаются друг с другом накрест лежащим образом две реки. Одна из них - давняя знакомая, имевшая название, как оказалось поздней, и названная странным именем - Татшеншини.
Ночь не позволила попытаться перейти ее вброд, как это было сделано однажды, да и желающих не было. Река, которая в районе того самой роковой возвышенности, была ошибочно принята за озеро, хоть и слегка сузилась, но все же по ширине своей была как минимум сто пятьдесят метров, что куда больше укромного местечка, где были пойманы ондатры и куропатки. Вероятно, ранее, река занимала и эту территорию, несколько сот лет назад, ибо характер почвы здесь кардинально отличался от всего, и скорей напоминал берег Залива Аляски, чем относительно плодородную, для севера, почву - поэтому таким образом и было объяснено отсутствие серьезных растений. Менее сыпучая, нежели там, у моря, почва, позволила без всяких трудностей дойти до места, где грунт обрывался, позволяя речушке - меньшей по ширине, перпендикулярно расположенной Татшеншини, протекать.
Но и она была широкой и недоступной для людей. Опасность натолкнуться на большую глубину, обманчивое или двойное дно, или иные хитрости подводного мира тем более ночью, остановило их, вынудив все же сделать стоянку, а затем, уже с рассветом, спуститься по течению и постараться найти наиболее подходящее место. Одно лишь радовало - при удачном пересечении этой горной речушки продолжался такой же, удобный рельеф, с минимальным количеством деревьев, которые были расположены ближе к склонам ожидаемо высокого, но пологого горного хребта. Кто-то все отважился пойти к слону горы и скоро самое важное для выживания, помимо воды и отсутствующей пока что пищи, было найдено и принесено.
Роща, расположенная в пятистах шагах от места ночлега, дала горючее - все тот же хворост, однако высокие сосны оказались не таким уже «терпилами», «искусав» обидчиков и заставив изрядно поволноваться находившимся на берегу. Звуки, доносящиеся с горы, давали точную указку на то, что животные, тут есть.
Кто-то даже посчитал, что услышал лося. Но ночью решено было не идти на охоту и дождаться утра, перехода реки - если такое будет вообще возможно. На всякий случай всегда был «вариант Б» - подниматься в горы и реализовывать главное - охоту на кого-то угодно. Чем-то эта логика напоминала волков - которые остались за той стороной холма и не реализующие свой шанс, осаждая с средней дистанции основной сброд людей.