Возможно - особям, оставшимся на берегу просто было скучно, ведь, как известно, существует система наказаний среди членов семей, где провинившиеся не участвуют во всякого рода «развлечениях», таких как купании в водице, или попытках вспороть брюшко пролетающей с бешеной скорости речной форели.
Чавыча и для них - весящих по несколько центнеров, была крайне сложной рыбой, имеющей два сильных козыря - сильное течение и непредсказуемый рельеф речного дна, и два минуса - габариты, из-за которых заметить ее было очень легко, и характерный окрас, упомянутый выше, даже у самцов - у них правда, более темный, но от этого не менее сильно заметный. Медведи лишь потешались, как те дети, в пруду с мальками или с юркими головастиками.
Медведи игрались с тенями красно-коричневых чудовищ, пытаясь зацепить их когтями, что скорей всего получалось, и что приводило в конечном смысле к скорой смерти животных, так и не успевших дать потомства. Они посмотрели на людей - и не заметив никаких реакций от них, вызывающих хоть какую-то эмоцию, продолжили заниматься своим нехитрым промыслом, так и не поймав, на тот момент времени ни одной большой рыбы, за исключением чего-то небольшого.
Удивительно, что не эта речка являлась настоящим «центром мира» для красной рыбы, а та, вдоль которой был выстроен маршрут движения. И ради которой, и была предпринята эта удачная попытка перейти эту, перпендикулярно расположенную Таншеншини, ставшей жизненно важным торговым путём для аборигенных народов, в особенности для проживавших на побережье тлинкитов. Ибо именно эта река имела куда более интересную историю, чем эта второстепенная речушка, коих тут пруд пруди.
Первыми европейцами, описавшими реку в 1890 году, были Джек Далтон и Эдвард Глэйв, поднявшиеся по реке в компании двух проводников-индейцев. Всего-то тридцать лет назад эта река стала известна миру! Название этой реки заимствовано из тлингитского языка, и значение его в тот момент не сочли нужным выяснить с достаточной точностью.
Полный перевод фразы, являющейся в тлингитском, многокоренным существительным, звучит как «река, в верховьях которой находится смердящая чавыча».
Топоним имел в местном языке глубокий географический смысл, относящийся к нынешней реке Бланчард: лосось во время нереста поднимается вверх по нынешней Татшеншини, затем поворачивает в тот же Бланчард, поднимается к её верховьям и там, выметав икру, умирает, а останки его гниют в реке, издавая зловонный запах. Проверить эту историю предстояло позже...
А теперь надо было отряхиваться, согреваться, искать место, для очередного привала, и успокаиваться, чтоб затем вернуться к руслу названной выше реки и идти - опираясь на странное чувство коллективной интуиции, дальше.
«Сидя уже близ костра, в качестве одного из двух «почтённых лиц», я задумался, почему до сих пор не нашлось ни одного человека из местных, повстречавшимся нам. Дикая природа, одинокие птицы, животные, рыба и всё. Неужели, это всё общество не обожает или оно здесь так насыщено, так сытно?»
Медведи решили остановиться у порога и перестали двигаться против течения - то есть по направлению к людям. Все вздохнули с облегчением. Оружия были приготовлены, но тратить пули на них особо не хотелось. Как минимум по двум причинам: зачем убивать царя леса и зачем тратить патроны, которых и так мало. Обоюдное снисходительное отношение позволило избежать неприятностей.
Первая ночь без мошек и комаров - из-за довольно сильного заморозка обернулась пиршеством пропавших на этот период времени. Утром, когда иней на камнях стал исчезать под действием слабого солнца, вновь борющегося за право освещать эту землю, несколько сотен насекомых всеми силами пытались покусать бедняг. В частности, это было проявлено во время выхода из реки - так как до этого просто не обращали внимание. И тут чью-то голову посетила мысль о том, что необходимо брать с собой пепел от кострищ, чтоб использовать в качестве отпугивающего средства.
Возвращаться на место последней стоянки уже не было желания, да и мало ли, возможно там тоже медведи или что-то еще опасное. Ведь звери всегда приходят на места, где до этого были людей, ради банального, но обязательного для них «обнюхивания». Так сложилось исторически. Проводить осмотр собственных владений и наблюдать за чужаками.