Не имея нормальных инструментов для разделки, почти всю ночь, несколько энтузиастов дела, пытались распотрошить, разделать животное. Блеклый огонь ночного костра - по неимению большого количества дров, скорей не обогревал, а освещал работу новоиспеченных мастеров. Кто-то предложил аккуратно снять шкуру - правда, не имея никакого понятия, как ее снять, дабы использовать в качестве так сказать упаковочного материала для остатков рыбы, и «будущего» мяса.
Особь весом с несколько пудов была тяжелым испытанием для небольших ножей и каких-то странных приспособлений, сделанных по пути, местными Кулибиными. Ночной мороз крепчал, и единственным спасением для собственных конечностей и самого себя от внезапного переохлаждения - из-за мокрых, и легким налетом инея, было постепенное просыпание, временное бодрствование; благо звуки работы и завывание ветра являлись неплохими раздражителями для опасного, в те часы, сна. Прием пищи отложили до следующего дня. К этому отнеслись с пониманием, несмотря на голодный желудок, который за одноразовый и практически полноценный прием еды, возжелал большего.
Орлы все летели, летели. Гнулись ветви вечных сосен, река покрылась зябью от дуновений. В десяти километрах юго-западней происходил кровавый пир. Кто успел - тот ушёл, кто не смог набраться силами, чтоб встать, всего лишь спустя день, из человека стал частью пищевой цепочки. Самые смелые хищники с воздуха забили количеством бедолаг, и стали клевать их, еще живых. Изнуренные падали или не пытались вставать и переставали бороться. Голод земных хищников накануне полнолуния достиг критической точки и вынудил их перестать бояться людей и подойти к ним.
В ту ночь, первую ночь, когда Владивосток навсегда выбросил в океанскую воду белый платочек, таким образом попрощавшись с старым временем, более сорока человек из спасенных с тонущего корабля, были разорваны волками, птицами, не дождавшись рассвета. Остальная же масса пойдет, едва передвигая ноги, обратно, к берегу. Уже не надеясь ни на что.
Попутно обгладывая совершенно безвкусные растения, и даже объедая хвою и опавшую листву немногочисленных деревьев, полусгнивших, со степенью желания вепря найти долгожданный трюфель, словно безногие инвалиды, те возвращались обратно. Брошенные им же люди, - по разным причинам, собственно говоря, вновь, ценой уменьшения количественного состава людей, стали спасением. Но те, кто уже сумел отойти на достаточно расстояние, так и не узнали, что случилось грядущей ночью, уйдя еще утром, днем, а кто-то и прошедшим вечером, растворяясь в лесах, и скорей всего поздней заблудившись, сгинув в одиночестве.
Стоило лишь одной группе посчитать себя независимыми, и отделиться, в качестве молчаливого демарша, как и разрушилось всё. Для этого понадобилось всего-то чуть больше астрономических суток, подкрепленных обстоятельствами.
На холме больше не светилось, не горело. Ночь на 26 октября стала последней для француза Эмиля, однажды оставшегося в России, и пережившего на своем теле то, что терпела его вторая родина на протяжении последних пяти лет. Романтики гибли, будучи истерзанные меткими ударами птиц, а вскоре и предками собак, которым было трудно перебороть себя, но тем не менее, это удалось.
И на острых клыках появилась кровь и плоть поначалу умерщвленных ранее по причине болезней той ночью и тем днем людей, не успевших быть захороненным. А хотя - волк, как акула. Было бы нужно, он бы и землю вспорол, дабы получить то, что ему нужно. Несколько человек утонуло в реке - добровольно пойдя на такой ужасный шаг, не имея ничего в голове.
В ночь кровавого пира из оставшегося в стане ружья с одним лишь патроном застрелился пожилой мужчина. С проломленной ногой и с в ожидании смерти, в состоянии сильной горячки, посреди места тихой расправы над обществом, умирая от двухстороннего воспаления легких - негласного диагноза, ставшего причиной гибели как минимум пятнадцати человек, он, засунув ствол ружья в рот, произвел выстрел, не желая больше видеть этот кошмар.
На некоторых могилках детей, похороненных вчера, стояли те самые лопатки. То ли их в беспамятстве забыли забрать, то ли они были в качестве крестов - хотя, как лопата может стать крестом?
Вокруг невысоких и едва ощутимых холмиков умирали люди, окружая последней заботой недавно покинувших мир, возжелавших уже, как можно быстрее встретиться с своими дочерями и сыновьями. Немытые собаки отгрызали уши, носы, поднимая восторженный вой.