С местными договорились, заодно подняв контролируемую бучу, и пик недовольства непосредственно живущих в Ситке, на время развязав женщину и задав их уйму неудобных вопросов.
Рыльце в пушку у нее было точно, а раз оно есть - так и речь, построенная, на контраргументах - редко удачных в таком положении, в отличии от аргументов, показалось очень и очень неубедительной. Небольшое количество постоянно живущих активных граждан - по крайней мере тех, кто был верен этому затерянному на островах, в фьордах, среди гор и бесконечной американской тайги городке, заразилось накалом бунтарей, сами того при этом не понимая. Ехать в Джуно решились многие. Но, как и полагается - фильтрация ночью отсеяла, тех, за маской бунтарей скрывалась обыкновенная, гипертрофированная и засевшая в мозге лень.
Это были не лихие года освоения Среднего Запада, и даже не первоначальное освоение Аляски, с ее гремучими настроениями, местными, злыми канадцами. Тут напором не пойдешь и не вышибешь местную «шишку». Это вам не Европа и не Россия - с легкостью пораженная юным стремлением крушить всех и вся. Чопорность, переданная по наследству, наряду с контрастами условий местного климата, создавало некоторое иное мироощущение.
И решать надо было вопрос, а вроде бы и как - не вломиться же в «столицу», которую некоторые даже за такую и не считали, и убить Смита - малоизвестного на лицо, чаще всего заочно осуждаемого человека, за его пристрастие к прибыли.
«Мятеж» зрел два дня, с большим количеством выпитого бренди, рома, чая, и даже кофе, в лачугах попроще, расположенных на «окраине» и домах, утопающих в невидимой тени единственного достойного для вида места - православной церкви, вернее собора Архангела Михаила - уникального памятника российского присутствия на Аляске.
«При обустройстве Новоархангельска А. А. Баранов предполагал создать здесь альтернативу Кадьякской православной миссии. Он просил, чтобы для выстроенной часовни была доставлена самая лучшая церковная утварь. Тогда же он просил для новой миссии священника. В 1813 году практически вся утварь, предназначенная для Новоархангельской часовни, была утрачена при крушении российского судна «Нева» у берега острова Баранова.
Некоторые предметы были спасены; среди них была икона Архангела Михаила в серебряном окладе. Три года спустя, в 1816 году, в Новоархангельск прибыл первый священник - Александр Соколов. В 1834 году Русско-американская компания построила взамен старой обветшавшей часовни новую, освящённую также во имя святого Михаила Архангела. Постройка нового храма совпала с прибытием в Новоархангельск нового священника, отца Иоанна Вениаминова. В 1840 году, с возведением отца Иоанна, принявшего монашеский постриг с именем Иннокентий, во епископа Камчатского, Курильского и Алеутских островов, Новоархангельск стал одним из епархиальных центров. В первый же год епископства Иннокентия, он начал проектировать в Новоархангельске собор для новой епархии. Три года спустя, в 1844 году состоялась закладка храма.20 ноября 1848 году собор Святого Михаила Архангела был освящён. Он был построен на средства, предоставленные Русско-американской компанией. Колокола были отлиты на местных литейных заводах, а епископ Иннокентий вручную собрал часы, которые были помещены в колокольню. С самого начала своего существования собор Святого Михаила стал культурным центром, распространившим своё влияние до реки Юкон и острова Атка на Алеутских островах. В 1841 году при соборе была учреждена Духовная семинария, прежде всего для будущих священнослужителей из местных жителей.
Многие из выпускников впоследствии также поступили на работу в Русско-американскую компанию. Тогда же была основана начальная и средняя школа с приютом. Школа была закрыта только в 1906 году, а Семинария, с переводом архиепископа Иннокентия в Благовещенск, в 1858 году была также перенесена. Школы были размещены в здании, которое теперь известно, как Дом Епископа, или Российский Приют .После продажи Аляски Соединённым Штатам в 1867 году, в Ситку прибыли американские войска, которые разграбили Собор Архангела Михаила, а также лавки и частные дома. После переноса в 1872 году центра Алеутской епархии в Сан-Франциско, собор пришёл в запустение, вся оставшаяся ценная утварь была перевезена в епархиальный центр. Только в 1903 году храм стал кафедральным для Алеутского викария.»