Но небольшое количества спиртосодержащих «адских смесей» на местных травах все же имелось. Обрабатывать раны приходилось - и в этом помогал Хейзен, давший свою установку. Для вытаскивания пуль из тел применялись странные щипцы, сделанные из подручных материалов, преимущественно из рыболовецких снастей. Для малейшей, подсказанной «белыми» и неизвестной местными дезинфекции - «матушки доктора Земмельвейса», применялась хитрая смесь, совершенно безвкусная и ядовитая, похожая на кислоту при реакции с щелочью.
Ей, при помощи китовых усов - напоминающих собой щеточки, разбрасывали, а вернее разбрызгивали, будто воду, замоченную в веник, на полотна и ненароком на тела больных, обжигая тела, но будучи уверенными, что это может спасти их от иных проблем. Мел использовали в каких-то непонятных целях, заставляя употреблять внутрь, вероятно, для заживления поврежденных костей - таково было «новшество», используемое со стороны тлингитов.
Айя пережил ту ночь, не получив ран, и убив двух обидчиков его земли. Он не казался потерянным и встревоженным, напротив - более сдержанный, чем ранее, будто уверенный в том, что все, что было - к лучшему.
Конечно, иногда он терял самообладание, особенно, при встрече с больными, обнимая их так, словно желая подарить часть себя. Погибшим воинам он наравне со всеми копал могилы - он являлся «нововером», принявшим христианство, поэтому ничего удивительного для него в этом не было.
Но вот внутренний стержень, оставшийся с раннего детства, с молока матери, позволял куда более снисходительно относится к такому печальному исходу, в отличии от простых американских парней, осевших здесь, и несущим свою христианскую паству в сердце. Похороны отложили до утра, обернув тела героев в плащины, взятые со всех домов - тканей катастрофически не хватало. Убийц же никто и ни в что не оборачивал, просто скинув в трюм. Раненых со стороны условного противника - используя военную, более позднюю по временному критерию терминологию, не было. В лес никто не отважился лезть, решив отложить этот вопрос на более поздний срок, о чем был сказано ранее.
Бой, из-за сравнительно большого количества его участников, со стороны выглядел так, словно производилась стрельба из станкового пулемета. Конечно, его не было. Поэтому урон отдельным строениям был достаточным - окна разбились в практически всех домах, где они были. А таких было не так уж и много - ведь стекло являлось «призраком» из богатого и дивного мира прошлого.
Помощнице Айи помогли, но ей пришлось слечь в больничную кровать. Последний день перед отправлением, Евгению и Татьяне помогал помощник Хейзена - Марк, который сам, будучи раненый в ногу, правда несерьезно, ножом, летящим, чтоб его убить, но к счастью, поразившим лишь ногу, да и не особо опасным образом. Люди продолжали страдать все время нахождения в тесной комнатушке того пристанища. Ночь, которую они пережили вместе со всеми, навредила им. В стены дома попало три пуля с ружья и семь пуль с пистолета, что серьезно перепугало только что вышедшую из бессознательного состояния, девушку.
Ну а что с ней было днем - было сказано выше. Ничего в лучшую сторону не изменилось и вторым днем.
Прощание было очень долгим - изнурительным и трогательным. Жители, наконец, поднявшие головы, стали благодарить тех, кто своими жизнями, здоровьем и отвагой, будучи абсолютно чужими для них людьми, спас их от вечного угнетения. Люди, конечно, все еще рефлексировали насчет возможности повторного нападения. И основания этому были.
Но теперь, имея целый арсенал вооружения, оставшийся от бандитов, правда, с небольшим количеством патронов, они могли дать решающий ответ для всякого рода подлецов, блуждающих в горах и лесах. Часть вооружений было взято и Хейзеном, ведь его запасы были полностью исчерпаны, а впереди предстояло долгое путешествие обратно, с тушами волков, и трупами бандитов и павших солдат. Уходили грустно. Люди дарили им часть своих душ, становились на колени и бесконечно аплодировали. Конечно, это не обошлось без напутствия Айи, стоящего вместе с ними на прибрежном холме, который и сказал своим людям, что такой знак хорошо воспринимается «пришедшими».
Деревянные кресты сооружались быстро, а вместе с тем тлели и костры - у каждого у могильного холма, словно прощаясь с миром. Ружья были подняты и последовали выстрелы, ими была отдана воинская честь - новая традиция для тлингитов и вполне ставшая традиционной для части англоязычного поселения. Слезы кончились еще вчера. И солнце озарившее небо в те полудневные минуты высушила их. Возможно, этот последний акт был нужен, чтобы разрешить вечный спор. О том, что насилие ничего и никогда не принесет....