Будучи человеком нерасторопным, внешне весьма неэмоциональным, со скрытыми садистическими наклонностями, он впал в невероятный ступор, продлившийся, правда, недолго, а затем, стал принимать действия. Бандиты, которые давно не приносили ему особой выручки, сорвавшиеся псы, тем не менее, были близки ему. Всех их он знал лично. Более четырех десятков боевиков, тихо орудующих в местах, наглухо отбитых от слабенькой управленческой ручки, стали ценным драгоценным камнем, ведущим, правда, себя, весьма странно. Он не был рад их смерти, несмотря на то, что они причиняли боль и ему. Адам хорошо знал цену каждого из них....
Но действительно не понимал, что нужно делать. Имея всякое множество «шестёрок» в городке, он не обладал ни одним «валетом». А «королем он был сам. Обращаться с помощью к своим «друзьям» он уже не мог - именно они едва не погрузили Адама в болото, несколькими днями ранее. Правда, не без пинка свыше.
Охотники и рыбаки с Ситки передумали возвращаться в родные края. Утренние события, произошедшие прямо под их носом, вынудили задуматься, и переждать какое-то время здесь. Средств на съем жилья у них не было, да и куда приютить практически три десятка грузных мужчин? Каким-то образом этой группе людей удалось выйти на след Оудела - показавшегося перед его взором в ту утреннюю минуту, а вернее его место обитания. Хейзен был порядочным семьянином, которому пришлось взять с собой всю свою семью, с супругой и тремя детьми, за исключением разве что матери, живущей с его отцом и его братом, энологом по своей профессии, на юг от Портлэнда.
Но здесь, в Джуно, было не до вина и «золотых полей». «Северное Бунгало», построенное совершенно просто, схожее скорее на барак, правда, с аляповатыми и витиеватыми вставками, балующими оконные рамы, но не такими, какими мы привыкли видеть рязанские и ивановские дома, и было место, где снимались сапоги и сапожки, и мирно обедали в тихие минуты безвременного семейного счастья полным диалогов и рассказов о дне пройденном, члены семьи Оудэла.
Сюда и нагрянули господа хорошие, покрытые чулажным потом, грязью и подросшей щетиной. Но чего уж - жене пришлось открыть. Они знали лишь его имя и род деятельности, что, впрочем, не удивило жену, не знавшую кто они, и заставшую мужа лишь днем на обед и недолгий сон. Сейчас его не было. Пришлось заговорить и не склонным к просьбам и прошениям, и после достаточно долгого разговора обо всем, непостижимым с вершин горы современности, они были приняты во двор. Супруга Оудэла не занималась тем, чтоб казать приют гостям, пришедшим с какой-то целью, чаще всего к ее мужу, ведь дом был мал, но никогда не отказывала. Большое количество людей не смутило ее - наоборот обрадовало. Ведь убийц и грабителей не может быть так много! Но на том, чтоб оказать такую добродеятель ее подтолкнула речь одного из рыбаков, переданная в той тяжелейшей форме, про все, что происходит. Он даже стал на колени, умоляя дать возможность дождаться отца семейства в его доме, ведь больше, как они почувствовали, надежды не было ни на кого. Супруга не знала того, почему именно к нему прошли эти простые, настоящие люди, а вот они - хорошо знали.
Но домишко не могло стать приютом в ту холодный вечер для всех. Но вот двор - смог. И плед обернется летним теплом, а звездное небо - хрустальной ночью сверчков...
Хейзен уже не мог находиться так долго в пыльном и лишенного свежего воздуха полицейском учреждении. С господином Веллингтоном, ему необходимо было направиться в какой-то департамент, в строящемся «правительственном квартале», до которого надо было идти примерно с четверть часа. То была прекрасная возможность надышаться и поговорить с глазу на глаз. Разговор шел бойко, а вот передвигались силуэты главных полицейских Джуно не спеша, затягивая время прибытия на очередной «ковер» и бессмысленный разговор о внеочередном согласовании. Чего уж - тот день «порадовал» всех, всполошив «тихую гавань». Обманчиво тихую.
Шатающийся по улочкам Адам также пытался посредством контакта с воздухом решить проблему. Вскрыть себя он вряд ли бы смог. Уж слишком тонка явная нить, связывающая всех их. А вот сам факт того, что его бандиты были разбиты основательно, но не окончательно, мешала ему.
Возможно, от него скрывали раненых, уже давших показания. С другой стороны он переживал за них всех - и понимал, что связаться не предстояло быть возможным. Хотя зачем? Что уж изменить. Количество различных догадок, предположений росло в геометрической прогрессии, и ситуация требовала каких-то решений. Но выработать их не удалось, то ли от временного слабоумия, то ли от того, что случившееся уже ни на что не влияло.