Они дожили, как и немногие из людей, тех кто был на рауте в тот теплый вечер уходящего августа.
Странную череду убийств пресекло «обнаружение» «врага» среди своих. И в этом помог Бобров Семен Семеныч, который, как вы помните, был полицейским в дореволюционное время. А сумасшедшим убийцей, маньяком, и просто идиотом во плоти стал, тот, кто сумел дожить, невзирая ни на все. Им оказался его «напарник» Нойтер. «Крамола», к сожалению, была права: уже в октябре-ноябре, а с смертью третьего «друга». «Серафим Станиславович», который уже и не скрывал своего настоящего имени и фамилии - но в тех условиях, кому это было интересно; пошатнулся сознанием. Самое страшное случилось позже, надломив его мозг и сделав из него тихого, подкрепленного идеологией, свежо закрепленной в сознании «классовой борьбы» и банальным мщением, убийцу. Три невинные души, потянули за собой трех индейцев. А Нойтер с ироничным псевдонимом «Богодухов», совершенно не подходящий к его амплуа, был казнен. Лишь «Башмачкин» перенес все подробности той апеги. Его сожгли заживо.
Обугленное тело убийцы и предопределило судьбу выживших. Но об этом чуть позже.
Спасение пришло в лице конной полиции канадской территории Юкон. Все они прошли бы мимо, если бы не просьба оказать помощь представителям т.н «первых наций» от «напастей» странных «белых немых людей». Удивительно, что все это, в той или иной мере было отображено на бумаге, пролившей свет над «большими белыми пятнами» той оказии. Правда, в совершенно объективной, сухой форме. Примечательно, что спасение пришло в апрельское воскресение Господнее. Примечательно, что существует достаточно сильная гипотеза, которую, правда, все время пытаются игнорировать, повествующая о том, что Благодатный огонь не появился в печальную Пасху 1923 года. Связывают это с окончательным наступлением смутного времени на весь Православный мир. В это время патриарх Тихон был отстранен от управления Русской Православной Церковью.
Я не имею права связывать это с произошедшим на берегу Аляски, и всем, что происходило в России в те страшные дни. Но кажется, все по отдельности, суммируясь, наложило темный след на «искру мира» коим является Благодатный огонь. А что происходило дальше?
После небольшого периода нахождения в столице территории Юкон, правительство Канады, скоординировавшись с властями Аляски и получив от последних большую часть информации, приняло решение о «юридической» передачи всех выживших в русскую под «крыло помощи» эмигрантской среды, а если быть более точным - русской диаспоре, живущей на всем западном побережье Тихого океана. Большое количество средств и сил было направлено и на розыскные мероприятия на суше, медицинское восстановление, в том числе из кармана отдельных «белогвардейцев», пораженных стоической полугодовой борьбой за выживание пассажиров «Гельвеции». Поиски продолжались до сентября 1923 года. Но лишь спустя пять лет мир узнает о двух группах русских, которых к тому времени давно похоронили. Одна «группа» из двенадцати человек осталась в горах, предпочтя жизнь отшельников после всех потрясений.
Вторая группа из восьми человек разделила схожую долю, оставшись жить в тайге. Главная рассказчица того, что описывалось в книге с августа по начало ноября 1922года, дожила до преклонного возраста и умерла в 1969г. в маленьком городе Олимпия (штат Вашингтон), который приходился ее тёзкой, что бывает редко в нашем мире. Там, засиживаясь на городской набережной, Олимпия Александровна Феоктистова и передавала на письме росчерком пера, в пору, когда оно уже выходило из моды, ежедневные пересказы своего мужа, останки которого навсегда остались в болоте, у той самой скалы. В тот ноябрьский день, ее муж, писатель по своей профессии, проявил излишнее любопытство, заметив пеньки давно срубленных деревьев, на той самой полянке у «белой смерти» (именно так, она, позже писала о той скале) и ушел в пелену неизведанности, скрывавшую настоящее болото, затянувшее его за пару минут...
Она оставила в своей рукописи только то, что пересказывал ей муж, не посмев добавить в итоге ни одной строки своего.
Олимпия была прекрасной «стенографисткой», и обладала чудесной ясной памятью, покорившей в один день сердце Григория. Она овдовела рано и не родила ни сына, ни дочь, оставшись преданной ему. Безусловно, не только ее строки были вложены в роман. Немалую роль, в внесенное в книгу внесли и другие герои «августовского раута», упомянутые в «Закате полуночного солнца».
Ульяна Константиновна Муравьева - племянница Владимира Оболенского-Каспийского написала невероятно трогательную поэму посвященную всему, что происходило с ними в те месяцы. Конечно не сразу. Писать все они стали лишь спустя не один десяток лет, отправившись от психологических травм.