Со слезами на глазах встретили тогдашней ночью - будто спасателей, оставшиеся мирные жители. Последний корабль к ним заходил два месяца назад и наш был первым - кто решил строить свой путь через Петропавловск. Первый, флагманский, пароход, ушедший за неделю до «Гельвеции» имел место временной остановки в Японии и шёл несколько южным курсом. Японцам, все еще находившимся здесь было не до русских.
Внутри деревянной будки было невероятно темно, несмотря на то, что какое-то да освещение было.
Оказалось, что электричества централизованного здесь не было, что, в прочем не удивило, а вот дотлевающая лампа, кажется масляная, оказывала угнетающее влияние на находящихся здесь.
А как же было телеграфисту - в таких условиях зрение можно было потерять за пару месяцев работы. Здесь и днем солнца не дождешься, а в вечернее время и свеч нет - заканчивались. Посмотрев на здешние реалии - окинув взглядом, как посветлело, город, он осознал, что ему надо чем-то помочь. Петропавловск представлял собой унылое зрелище - дома были просто ужасны, настолько бедные, что смотря на них хочется плакать даже серьезному и скупому на эмоции мужчине средних лет.
Эмпатия овладела командой корабля - вступивших на землю Камчатки. Осознанное сопереживание привело к тому, что Константин Львович после согласований с Евгением Николаевичем и боцманом приняли решение помочь материальными благами у, выгрузив продовольствия на общий вес в двадцать пудов, подарив три керосиновые лампы и запас керосина и чего-то еще по мелочам. Таким образом, они подтвердили свою и не только от себя лично, скорей от лица быстро тающее «Большой Земли», имея в виду «Чёрный буфер», поддержку, страдающим и нуждающимся.
Щедрость или умение дарить - это лучший вид корысти. И единственный. Все остальное необходимо пресекать на корню.
Людям, находившимся здесь, не хватало общения и информации, они были заложниками собственного географического расположения и знали немного о том, что происходило в глобальном порядке. Связь с большим миром чуть было не оборвалась, после серьезной неисправности радиотелеграфа. Но умельцы смогли восстановить его работу, правда, лишь недавно.
Как и было оговорено - заготовленные еще в летнюю вахту, в самое благополучное время для навигации, тонны пречёрного сухого - закрытого двумя слоями толстого и непроницаемого материала, схожего на брезент, но таковым не являющимися. Все это добро хранилось в специально отведенных прямоугольных угольных бункеровках - складах под хранение угля.
Угля действительно было много и хватило бы не на одну полную загрузку такого корабля как «Гельвеция».
Как вы помните, наш пароход являлся «творчески» переработанным еще в верфях Владивостока, а ранее - капитально доработанным в каком-то японском порту и он был заточен на большую дальность хода. Никогда ранее база того, что стало «Гельвецией», называемой уменьшительно-ласкательным образом некоторыми моряками просто Геллой - нет, маловероятно, что в честь дочери орхоменского царя Атаманта и Нефелы, сестры-близнеца Фрикса из древнегреческой мифологии, не могла похвастаться тем, что смогла пройти 1700 морских миль без захода за «чёрным золотом». Первоначально - по техническим паспортам судно при восьми узлах в час дальность хода с базовыми бункерками, что уже на судне, пароход мог пройти максимум тысячу пятьсот миль.
Но японские гении инженерной мысли, а именно там, в период с 1909 по 1911 год по документам, проходил ремонт пароход, совершили модернизацию силовой части - облегчив некоторые части паровой машины, увеличив объем бака и усовершенствовав отвод пара в конденсатор за счет замены цилиндра высокого давления и расширения до невероятных объемов, превышающих в два раза базовый объем хранилищ угля за счет уменьшения трюмов и «компрессии» некоторых других помещений , за исключением среднего трюма - балластного.
Такого добра хватило намного, но уже в двадцатом году, наравне с двумя кораблями подобного класса и грузоподъемности, был проведена еще одна реконструкция, которая уменьшила число пассажирских мест с четыреста восьмидесяти до четырехста нацело, что еще увеличило каким-то неведомым образом, однако после огромной расчетной работы и усиления бортов, увеличив хранилища под «суточное» потребления корабля в двукратном объеме, и еще предоставив до семидесяти пять тонн полезного места.