Вот и закончилась жизнь глупых детей океана - компрессоры заработали, чтоб закачать воздух в туши убитых, дабы они не утонули. Приближалось второе судно - стоящее ранее не у дел.
Охота только начиналась - случайно забродившие близ Алеутских островов в эти дни животные будут обречены на смерть. Умер и малыш, ему, скорее всего, не было и четырех лет.
Эпоха безквотного убийства скоро подойдет концу, это понимали и китобои - ненасытно охотясь, словно золотоискатели в поисках последних самородков золота в бурной реке. Впереди была огромная работа по разделыванию туш животных и извлечению ворвани. Весь последующий вечер - в благоприятной теплой обстановке в интерьерах кают и кают-компаний, в столовой, только и обсуждалось увиденное утром. Противно слушать истории ни о чём. Восхваления мужества, разговоры, сводящиеся к восхвалению таинственного, ранее никогда не описанного даже близким, историям, где рассказчики говорили о своем соучастии в этому «великому делу».
Невероятно шаблонные модели поведения, скучные и понятные всякому здравому и мудрому. Это происходит всегда в больших компаниях между людьми среднестатистического склада ума, да и среди более смышленых - тоже. Но все поугасло. Корабль отдалялся от места бойни. Последние зеваки испарились, как и хорошая погода, в тот день. Ужасная погода, предательские течения и ненадежные карты - проблемы начались утром пятнадцатого октября. «Гельвеция» дошла до залива Аляски. Залив Аляска омывается Тихим океаном, его граница проходит по береговой линии в виде подковы, протянувшейся с востока от Архипелага Александра до западного острова Кадьяк.
Она сильно изрезана, так как большую часть территории занимают ледники, которые при таянии льда реками и ручьями спускаются в Тихий океан. До берега было далеко - корабль и не планировал приближаться к Аляске, планируя пересечь залив вдоль, чтоб затем, скорректировав курс пройтись вдоль пролива Хекате - близ архипелага крупных островов Королевы Шарлотты, то есть территории Канады, а именно ее провинции именуемой Британской Колумбии. Решающий бросок должен был занять примерно неделю ходу - наиболее напряженного, из-за непредсказуемости стихии, и невозможности оперативно подойти к берегу.
До берегов было очень далеко, да и что толку, здесь населения практически не было. Евгений Николаевич был на пределе. У него было лишь на три дозировки морфия в каюте. Остальное - примерно столько же в малом сейфе, к которому он сознательно не имел доступа. Он все же решил пойти ко второму доктору - долго вспоминая, где повстречался с первым. Голова не варила совершенно. А еще надо было бороться с растущей силой ветра и корректировать курс.
И да, он был услышан - сдав смену, в четвертом часу дня, он нашел каюту второго докторишки. Разговор заладился сразу - несмотря на то, что и этот человек, попросивший не называть его по имени, а только в обращении «Доктор», спросил, почему Евгений не обратился к судовому врачу, ответ был получен и достаточно быстро начался долгий разговор с глазу на глаз. Больше в каюте - по счастью никого не было. Семья доктора ушла в «гости».
Если говорить вкратце, то доктор оказался дантистом, нежели терапевтом и точно не наркологом. Слово морфий он конечно знал, но и не полагал, что он имеет разрушительное влияние, но подразумевал, что раз пациент обратился, то значит его обезболивающее не такое уж безобидное. Да и не бывает средства лишающего или притупляющего боль, которое не вредит чему-то другому, как той же печени, почкам, сердцу. Это знал всякий, маломальский образованный в медицинской сфере человек. О алкоголе и его свойствах знали все. Долгий и нудительный разговор о симптоматике вынудил дантиста сказать то, что наш капитан и сам понимал, да, действительно, он испытывал на себе кабалу наркомана.
Рассказы о временах Опиумных войн и некоторые другие литературные упоминания выручили и уточнили некоторые вещи. Вот даже иногда и художественная литература, по моему скромному мнению вещь, довольно бесполезная, иногда может помочь.
Но разговор продолжался и сводился к тому, что доктор действительно не мог предложить пути решения образовавшийся проблемы - все же история про наркотики для дореволюционной России, разумом которой обладало здесь общество, не была готова к действительному изучению этой проблематики. О чем говорить - мир только входил в понимание ужасающей способности некоторых веществ влиять на человеческие судьбы.