К поминкам бродяг, странным образом, забродивших на корабль, было готово всё. Не было занято делами двенадцать человек, они и стали невольными участниками. Поздней было обещано отпеть и похоронить на уже американской земле погибших, и прояснить данную ситуацию. Подготовлены стаканы - рюмок не нашлось. Видимо, украли, так как были. Воровство - привычный маркер активности «чужих». Если вы только не клептоман или делаете это с целью пошутить, поиздеваться.
Однако, отойдем от скучного бытия морской жизни на пароходе, неоднократно описываемой в краткой форме. Евгений Николаевич, уже и без шприца, перорально употребил порошковатую смесь, которая находилась на самом донышке пузырька.
Толерантность к наркотику возросла, и его дозировка выросла до двукратной - если говорить в сравнении с трехнедельной давностью.
Проявление «эйфории» и еще большей «смелости» проявилось несколько странно - нюхнув «пороху», «поручик» медленно сполз и уперся об стену. Но затем кровь быстро отхлынула и от всего не осталось ровным словом ничего - а все потому, что бедолага чихнул, к слову, крайне безалаберным способом. Все было зря, он с горечь стал слизывать остатки пыльцы, с ладони и пальцев рук. Но этого, видимо, было недостаточно, что получить необходимую порцию мнимого, но ставшего таким родным и приятным, «счастья».
В это время боцман направлялся в рубку, что пригласить обоих. Он еще не знал, что ему предстояло увидеть. Второй шок за сутки - даже для такого крепыша, каким являлся «безымянный» боцман, было серьезно. Открыв дверь, он и сказать не успел, то что хотел. Убитый капитан в этой, весьма узкой и малогабаритной рубке, именно так,как слово «каюта» звучит на нидерландском, с искажением, принятом русскими петровской эпохи, не мог не обратить на себя внимание. Первая реакция - никакой боязни и испуга. Настоящая мужская позиция - осмотр. Первая секунда, боковым зрением замечает Евгения, полностью окровавленного в чужой крови.
Тут и думать нечего. Возле входа стоит короб, внутри пистолет и ружье. Это знает каждый - кто к этому месту допущен, а таких здесь всего шестеро было. Заметив, что поведение капитана 2-ого ранга странно, и понимая, что это он, он быстро достал револьвер, так как он лежал выше.
Но, обнаружив проблески ярости у находившегося в двенадцати футах «дуэлянта», и наконец, осознав, что патронов то нет, и времени на поиск нет, выхватывает ружье. А вот оно оказалось заряженным - по старой русской традиции, на всякий случай, привычка сибиряка. Евгений пытается бежать в сторону боцмана - выстрел. Пуля проходит в районе солнечного сплетения, он падает и умирает. Так бесславно заканчивает свою жизнь человек, который волей случая становится жертвой одного обстоятельства и уносит с собой много других жизней. Картина удручающая. Звук слышат, определяют направление.
Скрыть выстрел из мосинки - очень странная и глупая затея. Теперь уже и боцман получает свою долю крови на свою тужурку, схожую больше на какой-то поношенный камзол, от своей жертвы, гореубийцы.
Конечно нет, на обычное свое одеяние. Получается, что теперь он «шкипер», вернее все же капитан, так как никого выше по рангу нет, да и судно все же не парусное.
И в этот момент корабль сильно кренит, видимо, угол стал критичным, кренит серьезно, руль ведет себя крайне непотребным ему образом. Что впереди? А впереди - плотный дождь и ночь, и ничего не видно.
Боцман ранее не убивал людей. Но он сохранил разум и понимание того, что этот шаг был вполне обоснованным. Не разревелся, не уронил ружье, не созецал на павшего убийцу. Он просто вздохнул, аккуратно положил ружьё, посмотрел на явные следы от столкновения, возле ноктауза, на разбитые стрелочные приборы и множество осколков. Замершее лицо капитана испускало целую палитру неподдельных, и очевидных эмоций. Все плохое случается единовременно.
«Гады», то бишь флотские кирзачи, не опасались осколков и крови, а боцман тем временем стал осматривать труп Евгения Николаевича и выяснять, что здесь вообще произошло. Замеченная «пудра» не осталось во внимании. Но «пробовать» на вкус тот не решился - побоялся. Да и как-то не до этого было. Подбежали все. Первая реакция - самая настоящая, шоковая, коллективно более выраженная и озабоченная. Множество вопросов, расспросов, долгое общение, поиск мотивов среди мертвых. Настоящее «послевкусие» убийства, для живых, конечно же. Мертвым то всё равно - лежат, друг возле друга. Такое не оставляет равнодушным.