Резкий удар, впереди, носовая часть корабль наталкивается на незамеченную каменную глыбу - одиночную скалу. От удара в каюте и в рулевой останавливаются часовые механизмы.
На скорости в восемь узлом, с попутным ветром достигающей и все десять-двенадцать, в кромешной темноте, без лунного света - скрытого облаками, «Гельвеция» встречает новые сутки.
Удар от столкновения лишь нарастает - корабль пытается пройти скалу насквозь, обшивка треснула сразу, дальше еще хуже. От удара просыпаются всё, в один момент. Уж лучше пароход сел на мель - но, видимо, здешние берега все еще достаточно глубоки. Столкновение с айсбергом, скалой - это практически всегда гибель для обычного парохода, не имеющего сверхтолстой брони.
Такая грубая ошибка, такое представить себе не мог никто, если бы кто-то был в рубке, если бы... Но ведь рулевой механизм поломался еще раньше, хотя кто об этом знал, и по понятным причинам и люди не выручили. Видимость неплохая, но ночь кромешная, а скала темная, как то ночное небо, даже при желании, обойти ее было невозможно без поворота хотя бы на три румба с полумильного расстояния.
Проснулись все - в один момент. Машинисты отреагировали немедленно, без команды «Полный назад!», ибо отдавать ее было некому. В миг отрезвели и пьяненькие матросы. Передняя часть «Гельвеции» была напичкана прежде всего складскими помещениями, но и туда доходила часть жилых помещений.
Но о том, что случилось, узнали в полной мере гораздо позже. В эти же секунды они только осознали, что корабль они потеряли. Матросы бегом включили сирену, трое из них зашли в рулевую рубку - примерно уже через двадцать секунд после столкновения и самовольно, не имея нужного квалификационного уровня, попытались повернуть судно - но оно уже не подчинялось. Рулевой механизм представлял собой безделушку, пустышку.
Гребной винт стал вращаться в обратную, т.е противоположную сторону, тормозя ход судна. Пассажиры в панике. Нужен руководитель, а его нет. Ответственность за чрезвычайное происшествие берёт на себя наиболее трезвый - матрос Катышев. Оповестительная система заработала на сороковые секунды, попросив граждан из пассажиров не паниковать, а собраться в течении двух-трех минут в столовой. С рубки было видно, как с каждым мгновением нос корабля превращается в кашу. Обратный к величайшему сожалению не догнал еще прогрессирующую смерть судна. Надо было делать одно - спускать шлюпки с пассажирами.
Катышев взял командование на себя - самовольно, без голосования. Он понимал, что на это времени просто нет. А берег, он уже отчетливо виделся справа. Рыдание пассажиров, разрыв стальных пластин, еще немного и «Гельвецию» начнет убивать столкновение. Корабль прорвал скалу ценой собственных двадцати пятых футов, уже тридцати, тридцати пяти - и замер. Успели - так как уже дальше жизненно важные составляющие. Первый грузовой отсек стопроцентно превратился в ничто.
Судно уперлось в скалу и прекратило движение - ценой двухминутной длительности работы машинистов. Это было очень хорошим результатом. Вода начала сочиться, нет, просто захватывать, грузовые отделения. Машинисты еще не понимали этого. Но за ними пришли - через три минуты, и они поднялись выше. Залог успеха в такой ситуации, подальше от «днища» и дальше от места столкновения. Бывший мичман на одном речном судне, а сейчас - старший матрос, занялся общением с пассажирами. Сбить с них истерику не получалось никак. Более того, услышать их по отдельности тоже никак, в столовую прибежало человек двести, что было повадно столпотворению - беспорядку, неразберихи.
Но хотя бы немалая часть была здесь. Перекричать господ и дам, держащих на руках своих малых и не очень малых детей - так как плотность людей была сильно высокой, детишек могло просто убить, не получалось. Катышев увидел картину и направился к стационарной точки громкоговорителя - сказал успокоиться и послушать матросов.
Тем временем свет полностью исчез в каютах третьего класса - возможно беда тому, короткое замыкание, из-за проникшей воды в подведенные электрическими сетями грузовые помещения. Вскоре - словно по указке, свет стал пропадать, сопротивляясь невидимой силе и во втором классе - наиболее массивном. Нелегко было спустить и шлюпки - еще легче посадить людей. Бедные люди активно сопротивлялись спасению - вспомнив, что они что-то не взяли, забыли.