Правда, скорей на подсознательном уровне, ведь «склерозник» - это явно не стеллаж флаконов алхимика-парфюмера. Конечно же это пот на кончиках пальцев и застывшие чернила первовидения. Лишь такая походная книжечка и крестик являлись чем-то сакральным, единым с телом. Ни одеяние, ни отданный скарб, ни что иное, не могло ровняться с ощущением частички себя в неодушевленном, казалось бы, предмете. Голову поднимать боязно, да и смотреть некуда - понятное дело ни звездного светила, ни его далеких братьев и «небратьев». Окаймлено все миллионами тонн левитирующей в воздухе. Еще одна возможность определить местоположение была пресечена на корню.
Хотя и говорить нечего, да, такие люди были, и они даже когда-то изучали астрономическую науку в разрезе географии, но они не являлись профессионалами, которые этим пользовались, время от времени, и вряд ли опознанный Антарес, к примеру, помог бы найти ту самую точку на карте. Люди постоянно искали лучшее укрытие, все более проникая в чащобы. Ветер и дождь оказались прекрасными чабанами. Вот только бы ими можно было управлять, ась нет, никто не поддавался дрессировке.
Люди друг друга вновь стали обнимать, после напряженного вечера и первой половины ночи, где казалось, что каждый сам за себя. Опьяненные зерново-дождевой смесью, они по поведенческой манере стали напоминать себя прошедшим утром, когда пережитый стресс внезапности, ожидания, паники, сменился успокоением от того, что ноги стоят крепко, хоть и поглощенные по колени чем-то. Но поздней наступила вторая волна переживаний, не менее тяжелых, осложненных ожиданием появления вершителя судеб, и дальнейшим ненастьем, усиленным послевкусием грязи на губах, голодом, поиском воды.
Никто не создан для страданий и лишений, а человек и подавно. Стало светать. Заканчивались к ряду первые сутки новой жизни - лишенной памяти своей. Не пригождались зачитанные до дыр книги педофила Достоевского, ни глупого кудесника Канта, ни помогали и напутствия Уайльда, и тем более ни одного из поэтов. Чего уж говорить о художественной литературе, если научные знания не помогли синтезировать тепло из ниоткуда, не появились и спасатели, не было и деревушки с доброжелательными русскоговорящими жителями. Они оказались там, где у них не получалось. Ведь это другой континент. А у американцев нет "хорошо" и "плохо", там есть "это работает" и "это не работает".
Светало. Солнце слегка порывалось сквозь пелену страха - сравнительно теплый дождь принес с собой того, чего не знали - очередную порцию Перуновых страшилок, а если точнее, молний. Молнии били недалеко, и все время в воду, поражая акваторию, в которой сгинуло судно.
К слову «Гельвеция», окончательно утонула лишь с приходом ночи, когда основательно скрылась из виду грот-мачта, и корабль сошёл с небольшой скалистой «подушки», невидимой выше уровня моря, и навсегда исчез из виду. Лучше бы судно село на мель - было бы оно чуть большим, произошло именно так.
Стража, получившая заряд страха от близости одиночных, не таких интенсивных, как в шторм на корабле, разрядов молний, спешно бежала, покинув свои позиции, прихватив лишь ружья. Странная затея бежать от молнии на открытом пространстве - до подлесья, где скрывалось большинство. Вообще - Аляска, тем более в разгар осени, это не край молний. Грозы случаются достаточно редко на территории, однако во Внутренней Аляске грозы периодически проходят в летнее время и могут даже вызывать пожары. Гроза может происходить раз в несколько лет. Иногда гроза случается даже в Барроу на Арктическом побережье. Иногда на территории штата возникают слабые торнадо и смерчи, однако Аляска является самым наименее "торнадо склонным" регионом США.
Однако, всему бедой явление, пришедшее с теплых Гавайи, зародившееся еще в конце сентября, и медленно, отступая в северо-восточном направлении, обманывало естественный ход погоды в океане, напоминая летние штормы в куда более южных районах.
Гроза будто издевалась, либо не хватало условий для ее регенераций. Двенадцать вспышек и инфернальное уродство иссякло, обессилило, а вот дождь - нет, равно как и ветрище. Вещи, спрятанные между названным валунным хаосом, оказались подтопленными, здесь, почва оказалась менее впитывающей, чем в лесу, образовались лужицы, подтопления в неравномерных местах, достигающих пяти, а может и десяти дюймов в высоту.