Он тщедушно пытался идти, но скорей полз, чем шёл, разбив до крови сочленение костей голени со стопой - подвижное соединение большеберцовой, малоберцовой и таранной костей человека. Плеяда не останавливалась, жалко окучивая свою потерю. И Бог с ней! Захочет - выживет. Ни клерикализм, ни антиклерикализм не дали руки помощи бедолаге. Ее робко пытались дать дети, подталкиваемые толстыми свиноматочными телами своих родителей.
Здесь и сейчас нельзя было худеть, а всякая минута простоя для таких мощных и пропитанных всем величием культуры, людей, желающим есть, просто есть, казалось непочтительной роскошью. Кто-то даже переступал через живого, слегка подраненного человека, не давая ему подняться, попробовать наложить какой-то жгут и пойти дальше. Никогда не попадайте под толпу жаждущих чего-то слонов - это всегда смертельно.
И только приказчик из бакалейной лавки, в общем-то чем-то напоминающий и потерпевшего своим внешним видом, наконец, помог человеку. Жутко было осознавать, что для этого он был буквально перебит ногами или еще более преступно - проигнорирован! Вы когда-нибудь видели, как рвут собственную шинель? Это стоит пятидесяти довоенных рублей.
Шинель была тотчас порвана, а лоскут с правой стороны, видимо не зря выбранный добродушным торговцем, был благополучным образом использован кем-то, кому эта вещь была необходима.
День назад они были спасены, ценой благодушия и самоотверженности, навсегда покинувших этот мир. Но о них - уже никто не вспоминал. За исключением тех единичных случаев - когда члены одного семейного улья, вопреки всему, оказались не вместе с любимыми. А поросших дружеских узах не могло идти и речи - плавильный котёл эвакуации поглощал в себе хоть и знакомых, возможно, друг другу, так как Владивосток - был малым городом, даже после наводнивших временных беженцев, но не сказать, чтоб зависимых, в хорошем смысле этого слова, людей.
Да, их объединяла профессия, что-то подобное, но здесь почти не было семей, которые знали друг друга более двадцати лет.
Одиночно кто-то всхлипывал, но и подумать нельзя было, что вчерашние киты-самоубийцы - коих хоть немного, но еще оставалось, сейчас, стиснув зубы, спокойно пойдут за своими пророками, а не превратятся в бездвижные апатичные к жизни существа. Ась нет, им, все же хотелось жить! Несмотря на внешнюю окраску, несмотря на некоторые действия, как только сказали встать, отряхнулись и пошли.
А то горе, которое очевидно было, в миг, было загнано внутрь - до лучшего времени. Оно себя еще проявит, вероятно, но думаю, что потосковать, сентиментальничать лучше, попивая чай с молоком. И это хорошо - скоординированное движение заставило перестать ныть, настояло на том, что раз дали шанс, то его используйте. Но возможно, все это иллюзия, и блеск утомленных ветром, и землей, на самом деле обернется лихом? Кто знает...
Подъем состоялся и закончился успешно. К тринадцати часам результат был достигнут, однако, благополучным образом до вершины условной горы - да, так горой, в представлении этих людей являлось то, что имело четко обозначенную, конусоподобную вершину. Но нет, вами же было выбран именно то, к чему вы стремились. С берега казалось, что не так уж высоко. Но, ощутив все прелести осмотра с наблюдательной позиции вершины этого горного плато, только и представилось подвести итоги этого тяжелого мероприятия. Последние сто пятьдесят шагов оказались наиболее сложными, и щедрыми на травмы. Первое, что стало достаточным «резистанцем», так это горная, небольшая, замеченная лишь в завершающей стадии подъема, запрятанная между соснами, горная речушка, шириной в, казалось бы, смешные три-четыре фута. Конечно, первое, что посетило мысли увидевших ее - так это радость и стремительно желание побежать пить.
Ведь хотелось не какие-то капли, которые конечно спасли ситуацию, заполнив желудок «до отвала», но само органолептическое качество живицы представляло собой некоторое горьковатое, и слегка солоноватое, маловкусное жидкое вещество, да и к тому же не самое прозрачное. В общем-то, какая-то назальная жидкость, напоминавшая чудо-средства во флакончиках, продаваемых аптекарями шарлатанистого вида под предлогом лечения от всех легочных, заболеваний, поражающих верхние дыхательные пути, а иногда, и самой чахотки, во многих лавках забытого юга. Даже сосули с крыш - лакомство детства, казалось куда более приятным дарованием.