Дружественные индейцы, воодушевленные примером двух чужаков, атаковали яростно, подобно ягуарам. Фернан сражался, рассыпая во все стороны стремительные удары, столь быстрые, что лишь солнечные зайчики, плясавшие на клинке, позволяли уследить за полетом меча. Индейцы, никогда до этого не видевшие европейцев, не представляли себе, на что способен хороший фехтовальщик.
Стальные клинки, прочные и маневренные, собирали страшный урожай. Кирасы, щиты и шлемы хорошо защищали своих владельцев. В первые секунды схватки конкистадоры казались туземцам богами смерти, сошедшими на землю, чтобы утолить свою ярость. Имея преимущество внезапности, вооружения и отличной боевой школы, испанцы глубоко вклинились во вражеские ряды, ведя за собой остальных солдат.
Фернан сильным ударом разрубил деревянный щит и тут же нанес удар ребром роделы в лицо противника. Тот рухнул без чувств, а Гонсалес пошел дальше. Пот заливал глаза, локоть правой руки, задетой чужим копьем, пульсировал от боли. Но испанца это незначительное ранение лишь разъярило. Он колол и рубил клинком, сбивал с ног врагов ударами стального щита, а сам шел вперед, внося в чужие ряды сумятицу. Идущие за ним солдаты добивали раненых и упавших.
Себастьян, гораздо более опытный боец, отлично понимал главную задачу. Криком он сумел привлечь внимание Фернана и увлечь его за собой. Испанцы стали пробиваться к вражескому вождю. Вокруг него собрались наиболее сильные воины. Схватка закипела вокруг носилок, на которых, скованный изумлением, сидел немолодой мужчина в пышных нарядах. Индейцы бились друг с другом, а конкистадоры, совершенно перестав отличать своих от чужих, прорубались сквозь плотные построения к паланкину.
Вождь, преодолев оцепенение, протянул руку. Кто-то из слуг тут же подал ему копье. Привстав на сидении, правитель с силой метнул оружие…
Фернан этого не видел. Он как раз сражался с одним из телохранителей. Индеец оказался на диво искусен и наседал на испанца, умело закрываясь щитом и нанося удары мечом с обсидиановыми вкладками. И все же Гонсалес оказался гораздо более хорошим бойцом. Обманное движение стального клинка вынудило индейца опустить щит вниз, заслоняя ноги, а острие толедского меча тут же метнулось вверх, навылет пробив горло. Телохранитель упал, а плечо Фернана тут же обожгло болью. Он коротко вскрикнул и отшатнулся, выронив меч из мгновенно ослабевшей руки. Вождь тем временем приготовился метнуть второе копье. С высоты ему было очень удобно целиться…
Фернан упал из-за подвернувшегося под ногу камня. Он тут же вскинул щит, надеясь уберечься от ударов, но это оказалось лишним. Вокруг него сгрудилось пятеро воинов, выставив копья и укрыв его от любой опасности.
В эту же секунду Себастьян пробился к носилкам и его клинок скосил одного из носильщиков. Паланкин тут же повело в сторону и вождь, не удержавшись, завалился на бок. Он быстро понял, откуда теперь грозит самая большая опасность и все-таки сумел нанести удар. Но бритвенно-острый черный обсидиановый наконечник со скрежетом скользнул по остроконечному шлему Риоса, не нанеся никакого вреда. А сам Себастьян размашистым ударом смел вождя с носилок. И это стало переломным моментом.
Увидев, что правитель сражен, его войско дрогнуло. Гибель вождя считалась очень плохой приметой, знаком неудовольствия богов. Лишенная милости небожителей, какая армия могла рассчитывать на победу? Больше не возвышался над человеческим морем полубог, могущественный и всезнающий, прекрасный в своих одеждах, обозревающий все поле битвы, являвшийся залогом того, что сила на стороне тех, кого он повел в бой. Лучший из людей оказался сражен чудовищными чужаками, страшными, белолицыми, как будто выбеленными известью, чьи тела неуязвимы, чья кровожадность бескрайня. Они прошли сквозь ряды самых отважных и благородных воинов, сея смерть и не зная пощады. Если уж им по силам повергнуть вождя, то что им стоит перебить простых людей?
Испуганные индейцы хлынули в разные стороны. Паника оказалась заразной. Где-то там, далеко позади, солдаты из засады еще продолжали сражаться. Они верили в свой успех, они видели, как неприятели продолжают валиться на землю, сраженные стремительными камнями и стрелами. Они с восторгом смотрели как их враги, обезумев от боли, прыгают, катаются по земле или носятся по полю, преследуемые злыми шершнями. Они верили, что мудрый вождь, избравший такую тактику, велевший выкопать ямы с кольями и спрятать в песке колючки, приведет их войско к победе. Они еще не знали, что уже проиграли. Что вождь сражен, а его лучшие воины рассеяны или перебиты и что главные силы обратились в бегство.