Фернан горько усмехнулся. В словах Риоса звучала досада человека, который сам побывал в плену и знает, каково приходится простому солдату, которого некому выкупить. Гонсалес помнил, что Себастьян когда-то успел вкусить невольничьей доли после неудачной битвы с мусульманами в северной Африке.
А вождь, вместе со всем окружением, подошел к испанцам. Он приветствовал своих лучших бойцов, поинтересовался, как заживает раненая рука Фернана, после чего приступил к самому главному.
— Великий вождь, которого вам удалось победить в сражении, отправляется к богам.
Фернан и Себастьян удивленно вскинули брови. Если они не ослышались, то главного пленника сейчас зарежут на алтаре. Неужели вот так расточительно здесь обращаются с вождями? Не попытаются отдать за выкуп, не станут использовать в своих политических целях? Сам приговоренный выглядел веселым и вполне довольным. Похоже, некоторые индейцы искренне считали, что они идут прямо в объятия небожителей.
— Он желает, чтобы тот, кто сразил его своей рукой, сам же и помог ему уйти к богам.
Ошеломленные этой просьбой, конкистадоры переглянулись.
— Луис, я, может, что-то неправильно понял? — с надеждой пробормотал Себастьян. — От меня хотят, чтобы я лично вырезал вождю сердце?
Слуга тут же оживленно закивал, причитая и воздевая руки вверх:
— Да, да! Такая честь! Лично провести ритуал! Боги будут к тебе милостивы. Твое страшное оружие поможет это сделать. Ты великий воин, господин, и достоин такой славы.
Фернан впервые обрадовался своему ранению. Рука заживала, но силы в ней еще не ощущалось. А ведь будь он здоров, то и его могли попытаться привлечь к жертвоприношению. Но в любом случае, что же теперь делать?! В глазах друга Гонсалес видел почти такой же ужас, какой отражался и на лицах пленников, которых потащили на вершину пирамиды. К тому же Себастьян был явно растерян. По правде, тело Фернана сейчас начал сковывать точно такой же страх. Он мгновенно осознал всю безвыходность ситуации.
— Друг мой, мы пропали, — прошептал Риос. — Я не погублю свою душу участием в этом дьявольском ритуале. А отказ наверняка сочтут оскорблением идолов и нас с тобой сейчас и самих зарежут. Луис, скажи правителю, что я не могу.
— Как так, господин?! — прошипел на ухо Себастьяну слуга. — Это большая честь. Нельзя отказываться! Это обидит не только богов, но и вождей.
Риос как будто тисками сжал локоть молодого индейца и прошептал в ответ:
— Выдумай что-нибудь! Что хочешь!
— Да нет причины для отказа… — растерянно пробормотал слуга, морщась от боли.
Вождь переводил удивленный взгляд с одного испанца на другого. В глазах, подобно сокрушительному цунами, начал подниматься гнев. Его приказ не спешат исполнять, причем это неповиновение происходит на глазах у всей знати, да еще и при чужом вожде! Да и в чем тут может возникнуть заминка?! Любой воин мечтал бы о такой чести, а чужеземцы почему-то явно не рады.
Себастьян понял, что от Луиса помощи ждать не приходится. Слуга действительно не мог дать совет, как бы отказаться от участия в ритуале. Риос коротко рассмеялся, закинув голову вверх. Солнце, беспощадный бог майя, гневно резануло его по глазам за такое неуместное веселье. Себастьян вынужден был зажмуриться. Оно давно его заждалось. Солнце собиралось насытиться его сердцем еще в первом городе, но тогда испанцы сумели сбежать. Потом этот бог так старался, пытаясь лишить конкистадоров сил, чтобы они не смогли уйти от погони. Затем намеревался убить путников жарой и жаждой. Он долго ждал своего шанса. И вот дождался.
Себастьян опустил слезящиеся от яркого света глаза на Фернана и произнес:
— Прощай, друг мой. Дальше тебе придется идти одному. Прости меня за Чику.
Потом он повернулся к вождю и сказал:
— Я не могу выполнить эту просьбу. Я верю в бога, который не разрешает убивать людей на алтарях. Мой друг мог бы вам помочь, но у него ранена рука, и он еще не скоро сможет держать в ней оружие. Поэтому придется искать кого-то другого, кто исполнит ритуал.
Индейцы поняли, может быть, и не всю тираду, но главное уловили. Вождь казался настолько шокированным такими словами, что некоторое время просто не знал, что и сказать в ответ. Потом он веско сказал:
— Ты в моем городе. Здесь правят мои боги. Ты должен совершить ритуал.
— Я не могу, — твердо ответил Себастьян.
Рядом на ухо что-то начал тараторить Луис, но испанец его не слушал. Какие тут могут быть аргументы или объяснения? Выбор сделан. Риос собрал все мужество и постарался вести себя так же непринужденно, как и пленный вождь. В конце концов, неужели он уступит в самообладании дикарю? Тот перед ликом смерти невозмутим. Испанскому кабальеро не пристало впадать в отчаяние и показывать страх перед врагом. Фернан рядом застыл, лихорадочно пытаясь найти какой-то выход. Что сейчас можно сказать или сделать, чтобы оправдать Себастьяна?! Он шумно вдохнул, подбирая хоть какие-нибудь слова…