Фернан, сидя на коне, осмотрел своих боевых товарищей. Солдаты деловито и без лишней спешки готовились к сражению. Понимая, что избежать столкновения невозможно, они, похоже, выбросили из головы мысли о подавляющем преимуществе ацтеков. Никто не впадал в панику. Пехотинцы строились, проверяли оружие, стрелки заряжали арбалеты. Конница собралась возле Кортеса. Фернан пересчитал всадников — двадцать три человека. Ничтожная горстка людей по сравнению с бескрайним морем неприятелей.
Эрнан Кортес осмотрел своих конкистадоров. Ну что же, их не так и мало — чуть более четырех сотен пехотинцев, по-прежнему вооруженных прекрасным оружием. Почти с такими же силами он когда-то начал экспедицию. Правда, тогда отряд вез с собой десяток пушек, а сами солдаты были свежи, голодны до побед и уверены в себе. Теперь же ему не насчитать даже полусотни, которые бы не были ранены и уж точно поголовно все до крайности устали, проголодались, да к тому же страдают от жажды и недосыпания.
Позади испанцев строились тлашкаланцы. Их количество постепенно уменьшалось в последние дни. Голод и ранения губили самых ослабевших. Некоторые дезертировали. Но все равно союзников насчитывалось еще около семи сотен. Сейчас на счету каждый человек. Генерал-капитан знал, что воины Тлашкалы будут стоять насмерть. В плену у ацтеков их тоже не ждет ничего хорошего.
Эрнан Кортес видел, что глаза всех солдат прикованы к нему. Пришло время найти те слова, которые выжгут разочарование и неуверенность из душ его бойцов. Нужно, чтобы они ощутили себя необоримо грозной силой.
— Мои храбрые воины! Поражение в Теночтитлане было ужасным, меня душат горечь и стыд из-за того, что нам пришлось отступать. Но всем вам памятны наши многочисленные громкие победы! Их не счесть! Впереди ждет огромное вражеское войско…
Кортес привстал на стременах и указал клинком меча вперед, в долину, после чего продолжил:
— Зря они стали нас преследовать! Пришло время показать дикарям, что им стоило удовольствоваться своим недавним триумфом. Ей-богу, они уже исчерпали весь свой запас везения. Я смотрю на вас и вижу истинный цвет испанской нации. Любой из вас стоит сотни ацтеков. Наша сила не в порохе и не в пушках… — Кортес высоко поднял меч вверх. — Наша сила — это клинки толедской стали в руках у лучших в мире воинов. Мы не имеем права опозорить нашу Родину. Испания будет нами гордиться! За мной!
Кавалерия начала свой спуск в долину. Уклон был небольшим, как раз таким, который помогал набрать убийственное ускорение. Слитный стук копыт отдавался в ушах, заставляя все быстрее биться сердце. Но даже этот звук не мог заглушить воинственные вопли ацтеков. Те, похоже, так уверовали в себя, что даже атаки испанской конницы не опасались. Так как не собирались подпускать наездников вплотную к себе.
В уши конкистадорам ударили крики, наполненные торжеством. Эти звуки еще не успели смолкнуть, как туча стрел и камней взмыла над огромным войском и по дуге стала опускаться на маленькую кавалькаду. Самая настоящая лавина снарядов, столь плотная, что в просветах между ними почти не было видно неба. Фернан стиснул зубы и затаил дыхание, сгруппировавшись в седле и стараясь как можно лучше прикрыться щитом. Такой ливень должен смыть их всех до одного, просто-напросто похоронив под тысячами стрел…
Фернан прижался к шее коня, опустив голову и молясь о чуде. Удары забарабанили в щит, мимо, совсем рядом с телом, пролетали стрелы, одна из которых прочесала по плечу. Камень попал в колено — нога моментально онемела и потеряла чувствительность. Фернан зарычал сквозь зубы. Лошади шарахнулись, послышалось болезненное ржание, кто-то громко выругался по-испански. Но потом раздался крик Кортеса:
— Сантьяго!
Этот клич поддержал сначала один, затем второй, третий, четвертый всадник… Святого Иакова, чьи мощи хранились в городе Сантьяго-де-Компостела, веками считали покровителем Испании. К нему обращались христиане, выходя на бой против захватчиков-мавров. Теперь же на его помощь рассчитывал маленький отряд, затерянный на бескрайних просторах Нового Света.
Эрнан Кортес поднял голову и понял, что святой покровитель вновь не оставил испанцев. Гроза прошла стороной. Кавалерия не потеряла ни одной лошади. Наездники, несущиеся галопом, через несколько секунд должны были врезаться во вражеские ряды.