По морщинистому бесстрастному лицу вождя ничего нельзя было прочитать. Кортес, ощущая раскаяние и чувство вины из-за того, что не уберег Эльвиру, не знал, что и сказать. Да, девушкам и в самом деле не место посреди сражения. Слова утешения вряд ли могли смягчить боль утраты. А Машишкацин, обратив взор в сторону Теночтитлана, хмуро добавил:
— Но и ацтеки дорого заплатили за свою алчность. Нескоро теперь они вновь отважатся тревожить границы Тлашкалы.
Молодой Шикотенкатль, тот самый, который дольше всех сопротивлялся миру с испанцами, решил, что вот и наступил момент посчитаться с оступившимися союзниками. Он открыто предлагал прочим местным правителям выдать конкистадоров на расправу ацтекам. Но старые вожди, даже его собственный отец, не одобрили этих устремлений и заключили Шикотенкатля в тюрьму. Эрнан Кортес узнал об этом случае от тлашкаланцев, которые бились с ним против ацтеков, и в чьей верности он не сомневался. Генерал-капитан окончательно успокоился и убедился, что Тлашкала остается его надежной опорой.
Подвиги Альварадо во время отступления росли, подобно снежному кому, и грозили вскоре превратиться в лавину самых немыслимых баек. Уцелевшие солдаты из арьергарда, которые вместе с Педро замыкали шествие, божились, что их капитан чуть ли не сотню ацтеков разогнал. Говорили, что никто из вражеских солдат не решался сразиться с Альварадо.
Сам Педро выглядел мрачно, как на похоронах. Воспоминания о бегстве из столицы терзали его гордость, а мысли о том, сколько испанцев погибло, будили в нем жгучее желание отомстить. Картины той кошмарной битвы часто возникали в памяти капитана. На самом деле индейцы вовсе не страшились схватки. Они нападали на арьергард яростно, чуть ли не наперегонки устремляясь вперед. Наверное, каждый из них искренне верил, что именно ему улыбнется фортуна и позволит захватить в плен золотоволосого Тонатиу.
Альварадо и сам не понимал, как ему удалось уцелеть. Веласкес де Леон не уступал ему ни отвагой, ни силой. Однако Хуан погиб, а сам он спасся. И Педро знал, что ему не будет покоя, пока он не воздаст врагам сторицей за смерть Хуана и всех остальных испанцев.
На следующий день после прибытия в Тлашкалу Кортес, его капитаны и местные вожди собрались на совет.
— Наш союз все так же нерушим, Малинче, — торжественно сказал Шикотенкатль Старый. — Пускай тебя не тревожат слухи о недовольстве моего сына. Горе помутило его разум. Он скорбит из-за гибели многих наших воинов и лишь потому хотел отказаться от вашей дружбы.
— Оставайтесь жить в Тлашкале, — поддержал своего друга Машишкацин. — Хотя моя дочь и погибла вместе со своим мужем, но у нас еще много молодых и знатных девушек, которые станут для вас прекрасными женами. Вы вернулись в свой дом. Если мы совместными усилиями укрепим наши границы, то ацтеки в жизни не преодолеют горы. Здесь вы в безопасности.
Кортес учтиво поблагодарил вождей и на пару минут задумался.
«Похоже, тлашкаланцы понимают, что в одиночку им против мощи Теночтитлана не выстоять. Вот и стараются нас удержать. Неужели они действительно опасаются, что я поспешу сбежать обратно на Кубу? Похоже, союзники невысокого обо мне мнения… Хотя, наверняка среди солдат найдутся десятки таких, которые начнут ратовать за возвращение под крыло к Диего Веласкесу»
После этого генерал-капитан повернулся в сторону Альварадо, прекрасно понимая, каким будет его ответ.
— Как думаешь, Педро, как нам теперь следует поступить?
Тот вскочил на ноги. Вот и шанс сокрушить мощь ацтеков! Решительный Альварадо даже не рассматривал такой вариант, как сидеть в горах и вести оборонительную войну. Нет, пришло время убедить союзников в том, что нужно собираться с силами и атаковать Теночтитлан!
Он обвел присутствующих пристальным взглядом серо-голубых глаз. Вожди смотрели с затаенной тревогой. Альварадо тоже понимал, что тлашкаланцы опасаются остаться один на один с ацтеками. В душе стала закипать ярость. Неужели они думают, что испанские солдаты столь малодушны?! Педро начал речь.
— Благородные правители государства Тлашкала. Я необычайно горд тем, что в союзе с вашими воинами мы пробились в самое сердце империи. Десятки народов страдали под гнетом ацтеков, но никто не мог дать им отпор. Монтесума неохотно разрешил нашему отряду войти в Теночтитлан. Как я понимаю, не бывало еще такого, чтобы чужое войско с оружием в руках вступило в столицу ацтеков. Только объединенным силам испанцев и тлашкаланцев это удалось!