Произнося эту речь, Эрнан Кортес встал и принялся неторопливо ходить по залу, задумчиво устремив взгляд вперед, как будто пытаясь найти причины этого происшествия.
— И вот теперь, когда у вас появился шанс раз и навсегда разгромить Теночтитлан, среди тлашкаланцев нет единства. Именно сейчас, когда оно нужно больше всего! И я спрашиваю себя, кому это выгодно?
Марина, бегло переводя слова испанца, внимательно смотрела на вождей, которые замерли, не желая пропустить ни одного слова. А Эрнан Кортес резко развернулся и устремил строгий взгляд на главного жреца.
— Сколько заплатили тебе ацтекские шпионы за то, чтобы ты настроил народ Тлашкалы против испанцев?! Что пообещали за то, что ты предашь родину в руки врагу? Отвечай!
Жрец настолько не ожидал ничего подобного, что просто онемел от замешательства. Затем оно сменилось возмущением и гневом.
— Как ты смеешь обвинять меня, служителя богов?! Я с рождения живу в Тлашкале. Я всегда защищал ее и от гнева небожителей, совершая ритуалы и жертвоприношения, и от ацтеков, выступая против них среди прочих воинов Тлашкалы…
Негодующий монолог жреца мог затянуться. Кортес вовсе не собирался отдавать оппоненту инициативу в споре, а потому прикрикнул:
— Тихо!
Альварадо угрожающе положил ладонь на рукоять меча и жрец, сбитый с толку напористым поведением испанцев и их явным неуважением к нему, умолк. Эрнан Кортес подошел вплотную к сидящему индейцу и, глядя на него сверху вниз, твердо и решительно сказал:
— Эта болезнь не тронула Табаско и Семпоалу, значит, она не является признаком гнева богов. Зато она подкосила ацтеков. И теперь, когда они ослабли и пришло самое время их атаковать, ты всячески тянешь время. Даешь шанс неприятелю прийти в себя? Да еще и предложил знатным семьям пожертвовать кем-то из родных? И кого же, по-твоему, нужно зарезать? Наверняка самых опытных военачальников, самых отважных воинов, наиболее мудрых вождей? Хочешь оставить Тлашкалу без лучших защитников?
Кортес резко развернулся и обратился к вождям:
— Надеюсь, что главный жрец является всего лишь глупцом, а вовсе не злоумышленником и предателем, польстившимся на ацтекский нефрит. Его исступленная и фанатичная вера в эти дни может погубить всю Тлашкалу. Болезнь уйдет. Вы это скоро сами увидите. Я собираюсь воевать против ацтеков и верю, что тлашкаланцы не нарушат своих клятв верности и не запятнают себя позорным прозвищем отступников. Готовьте солдат, вожди! Мы идем поквитаться с Теночтитланом!
Эрнан Кортес видел, что его красноречие в очередной раз помогло. Правители явно склонялись на его сторону. Похоже, союз с Тлашкалой удалось пока сохранить. В эту минуту он больше всего надеялся на то, что его обещание о скором прекращении болезни действительно сбудется. Иначе вожди тлашкаланцев в ближайшее время перейдут на сторону жрецов.
Оспа продолжала свирепствовать еще некоторое время. Но постепенно пыл ее угасал, заражалось все меньше людей. Напоследок она нанесла серьезный удар по Тлашкале — умер один из самых влиятельных вождей, Машишкацин, искренний сторонник испанцев и отец погибшей в Теночтитлане донны Эльвиры.
Похороны проходили по местному обряду. Капитаны конкистадоров, облачившись в черные траурные одежды, пришли почтить память вождя. Эрнан Кортес слушал ритуальные пения жрецов, думал об умершем и молился за его душу. Но вот носилки с телом сидящего Машишкацина, завернутого в дорогие ткани и украшенного драгоценностями, отправились к месту упокоения. Кортес в торжественном молчании провожал вождя взглядом.
— Упокой, Господи, его душу, — еле слышно пробормотал стоящий рядом Альварадо. — Машишкацин был нашим самым верным другом в этих краях. Всегда помогал и советом, и солдатами, принимал нашу сторону в борьбе со жрецами, был щедр и гостеприимен. Жаль, что он умер, не приняв истинной веры.
— Поддержав нас, он и так сделал немало для искоренения местных кровавых культов, — прошептал Кортес. — Дальше уже дело за нами. Надеюсь, ему воздастся на том свете за эту помощь и за потерю любимой дочери. Машишкацин, хоть и был настоящим другом, но ведь до конца не верил в наш успех.
— Да, он предостерегал, что из Теночтитлана нам не выбраться…
— А я думал, что сумею покорить империю без войны, — заметил Кортес. — Мы оба ошибались.
— Сейчас у нас нет времени, чтобы горевать, Эрнан. После смерти Машишкацина мы лишились одного из самых надежных своих соратников. Если мы в ближайшее время не сумеем добиться успеха, то Тлашкала может начать прислушиваться к своим жрецам.
Но оспа нанесла не менее сильный удар и по ацтекам. В Теночтитлана от эпидемии умер новый повелитель империи — Куитлауак. Коротким оказалось его правление — меньше трех месяцев. Власть перешла к племяннику Монтесумы, совсем еще молодому Куаутемоку. Испанцам он был хорошо знаком. Куаутемок показал себя ярым противником конкистадоров. Надеяться на мир не приходилось.