Но в то же время уходили и с некоторым облегчением. Почти все израненные, уставшие до полнейшего изнеможения, испанцы и тлашкаланцы не могли больше воевать. Нужно было отдохнуть, набраться сил, объединиться с корпусом Гонсало де Сандоваля, который остался охранять один из важнейших союзных городов — Тескоко.
7. Заговор
Поражение в Шочимилько стало для Антонио де Вильяфаньи знаком. Откладывать начало мятежа дальше никак нельзя. Кортес раз за разом пускается в опаснейшие авантюры и подвергает риску сотни солдат. И ради чего все это?! Когда Антонио узнал, что генерал-капитан чуть не попал в плен в недавнем бою, то ему оставалось лишь посмеяться над превратностями судьбы. Если бы не безумная отвага Кристобаля де Олеа и нескольких тлашкаланцев, то все бы уже сложилось как нельзя лучше. Кортеса, который, похоже, действительно готов погубить все войско, зарезали бы на алтаре в Теночтитлане. Остальные же конкистадоры, лишившись своего безумного командира, посмотрели бы на ситуацию трезвым взглядом и помирились с губернатором Кубы. Но нет! Генерал-капитан уцелел и теперь бунт становился неизбежным.
Вильяфанья продолжал собирать вокруг себя недовольных. Их насчитывалось уже больше двухсот человек. Приличное число. Четверть от общего количества испанцев. Многие из них готовы были воевать скорее с Кортесом, чем с ацтеками.
— Я прибыл сюда совсем недавно, на корабле Педро Барбы, — рассказывал один из солдат. — Губернатор Кубы прислал нас, чтобы помочь отряду Нарваэса. И что же мы увидели? Нарваэс в кандалах, заключен в тюрьму в Веракрусе, а всем заправляют молодчики Кортеса. Барбу тут же арестовали, а нас всего-то пятнадцать человек. Что мы могли сделать?!
— Разумеется, ничего, — ответил Вильяфанья. Он понимал, что собеседнику нужно выговориться и хотя бы перед самим собой оправдать собственное бездействие. — Но вот теперь появилась возможность восстать против Кортеса. Я могу на тебя рассчитывать?
— Я весьма обязан губернатору Кубы, — ответил солдат. — Он помог мне обзавестись землей, когда я прибыл на его остров. Говорят, что многие им недовольны, но у меня о Диего Веласкесе только теплые воспоминания, так что я с куда большим удовольствием стану на сторону тех, кто желает помириться с губернатором.
— А капитан вашего корабля, Педро Барба, тоже желал бы выступить против Кортеса?
— Вряд ли, — с сомнением покачал головой солдат. — Генерал-капитан практически сразу же освободил Барбу, назначил командиром отряда стрелков. И вообще приложил немало сил, чтобы его очаровать. Педро, похоже, счастлив. А то, сидя на Кубе и управляя Гаваной, среди чиновничьей волокиты он совсем уже позабыл о том, что изначально был воином. Теперь Барба как будто помолодел и рвется в бой. Если открыть ему наши замыслы, то он, чего доброго, доложит обо всем генерал-капитану.
Среди недовольных хватало и тех, что имели к Кортесу претензии касающиеся раздела добычи.
— Первые подарки от Монтесумы мы полностью отдали королю, — рассказывал один из ветеранов, поседевший в походах Гарсия. — Кортес убедил нас, что так будет лучше. Вот только кому? Королю, понятное дело, хорошо. Ни с того, ни с сего из-за моря такая куча золота приплыла! Да и самому генерал-капитану неплохо. Король-то получил их якобы от Кортеса, на которого теперь смотрит с благосклонностью. А что от всего этого простым солдатам? Да и потом, в столице… Когда мы нашли клад, спрятанный во дворце, то как-то он чудесным образом начал таять! Кортес уж наверняка своих любимчиков не обидел. Альварадо, Сандоваля, Ордаса. Веласкес де Леон такую цепь на груди носил, что я лишь диву давался, как его к земле не клонит.
— Не принесла она ему счастья.
— Да, жаль Хуана, — признал Гарсия. — Хороший был капитан и очень храбрый человек. Даже если и вправду Кортес его чересчур щедро одарил, то жизнь это молодому Веласкесу не помогло уберечь. Ну а нам-то теперь что делать? Часть золота мы утопили во время отступления из столицы, еще часть расходится сейчас. Корабли плывут с Ямайки и Эспаньолы с оружием и лошадьми. Но кто знает, получим ли мы сами хоть что-то в случае победы над Теночтитланом? Нужно открыто высказать наши претензии Кортесу.
— Не думаю, что в этом есть толк, — ответил Вильяфанья. — Мне рассказывали, что Диего де Ордас и Веласкес де Леон еще в самом начале экспедиции пытались спорить с генерал-капитаном. Но разве это помогло? Оба в итоге вынуждены были уступить. Повремени, мне нужно подумать.