— Откуда это известно? — поинтересовался Кортес.
— У ацтеков все еще хватает лодок. Они разослали гонцов ко всем значительным племенам. Люди Куаутемока побывали в каждом крупном городе, показывали то, что осталось от убитых испанских пленников. Обещали прощение всем, кто откажется от союза с Малинче, а также грозили страшными карами от самого бога Уицилопочтли тем, кто поддержит чужаков. Я узнал об этом сегодня утром. В нескольких ближайших городах есть верные мне люди.
— У ацтеков, похоже, даже среди наших союзников хватает внедренных шпионов, — не скрывая досады объявил Кортес. — Они наверняка прямо в войске распространяли слухи о гневе богов. Буквально у нас под носом! А мы даже не заметили! Плохо дело, сеньоры…
— Да как тут уследишь, — обескураженно пробормотал Сандоваль. — Испанцев меньше тысячи и все они на передовой. Некому шерстить войско и выявлять шпионов.
— Неужели отважные воины поверили бреду, который, якобы, произнес каменный истукан?! — вновь закипая гневом, спросил Альварадо. — Мало мы с язычеством боролись, Эрнан.
— Я очень рад, что твои доблестные телохранители не запятнали себя позором предательства, — сказал Кортес вождю.
— Ты можешь положиться на мою верность. Остальные тлашкаланцы, устрашенные сейчас лживыми речами ацтекских жрецов, со временем устыдятся своего малодушия и вернутся в твое войско. Мы бились против ацтеков даже в одиночку. Тем более продолжим сражаться рядом с такими воинами как вы, — с достоинством ответил Чичимекатекутли.
Генерал-капитан с благодарностью кивнул. Он уже не раз убеждался в отваге и верности этого человека. Но он также понимал, что от нескольких вождей мало что зависит. Тлашкаланцев осталось слишком мало. А если сама их республика увидит, что войско Кортеса проигрывает войну, то уж точно не отправит на помощь испанцам новое пополнение. Тут один Чичимекатекутли ничего не решит.
— Что же, сеньоры, приготовимся к бою. Педро, продолжай постепенно наступать со своей стороны. Мы с Гонсало вернемся к нашим корпусам.
Эрнан Кортес стоял на палубе бригантины и лихорадочно пытался найти выход.
«Вот что могло нас ждать, если бы я не пресек мятеж Шикотенкатля. Союзники разбежались. Безумцы! Разве они не понимают, что победа императора Куаутемока опять ввергнет все окрестные племена в прежнее рабское состояние? Неужели готовы и дальше отдавать своих родных на алтари Теночтитлана? Да, кто бы мог подумать — местным жрецам удалось то, что не получилось у Шикотенкатля!»
Ацтеки, похоже, только этого и ждали. Они прекрасно видели, насколько уменьшились армии, совсем недавно отброшенные ими от города. И теперь желали тут же воспользоваться преимуществом…
Фернан и Себастьян стояли, приготовившись к бою, среди десятков других конкистадоров. Они находились на дамбе недалеко от города. Отсюда открывался великолепный вид на движущееся им навстречу войско. Из Теночтитлана катился настоящий поток индейцев. Тысячи человек в ярких, красочных одеждах, в высоких конических шапках, в хлопковых доспехах. С великолепными расписными щитами, украшенными по нижнему краю длинными перьями. Кое-где глаза различали костюмы элитных частей. Вот шли воины-ягуары, в пестрых желто-черных костюмах и шлемах, изображавших голову зверя. Чуть дальше шагали воины-орлы в доспехах, покрытых перьями и массивных шлемах в виде орлиной головы.
— Смотри, а вот и боевые жрецы, — прошептал Себастьян.
Фернан к этому времени также уже научился сносно разбираться в знаках отличия ацтеков. Чем больше пленников для жертвоприношений захватывал воин, тем выше поднимался его статус. Гонсалес видел мужчин в темных одеждах и высоких шапках, расписанных белыми точками. Они шли, держа копья с обсидиановыми наконечниками и щиты, разрисованные под стать своему хлопковому доспеху.
— Звездные куэштекатли, — сказал Фернан. — Жрецы, пленившие не меньше четырех человек. Именно у одного из них я и позаимствовал одежду, когда пробрался в Теночтитлан.
У многих индейцев высокий статус подчеркивало знамя, прикрепленное ремнями к спине. Так и расцветали над их головами высокие плюмажи из ткани и перьев: бордовые, ярко-зеленые, синие, белые… Несколько раз на глаза попадались узнаваемые желтые костюмы бритоголовых куачиков — наиболее опытных и грозных бойцов.
Соотношение сил было для солдат Сандоваля просто катастрофическим. На каждого испанца или союзника приходилось не меньше сотни противников. Фернан почувствовал, как внутри тугой пружиной начинает закручиваться слепая ярость. Она выжигала даже намек на сомнения и нерешительность, вполне объяснимые при таком множестве врагов. Гнев все набирал обороты, грозя вот-вот вырваться из-под контроля и заставить его кинуться навстречу врагу. Нечто подобное он уже испытывал перед битвой при Отумбе.