— Мазила, — пробормотал Себастьян. — Этот умник точно за нас воюет? Может, его уже Куаутемок на свою сторону переманил? Если так, то император будет недоволен. Сотело не сумел даже одно наше каноэ потопить. Нужно стараться лучше.
— Давайте станем перед катапультой плотным строем, — предложил Фернан. — Чтобы на следующий раз камень уж точно пришиб хотя бы несколько человек. А то на механика жалко смотреть. Он так старался и все без толку.
— На что спорим, что я такой булыжник даже рукой дальше зашвырну? — спросил Риос.
Фернан сначала фыркнул, сдерживая рвущийся наружу хохот, но потом помрачнел. Веселого на самом деле мало. Столько времени и сил потрачено и все зря. Да и на союзников впечатление оказали явно не самое хорошее. Индейцы смотрели на катапульту как на немыслимое чудо. И что в итоге? Среди местных жителей раздавались недоуменные возгласы, а то и язвительные шутки. Лишь вожди, окружавшие Кортеса, сумели сохранить невозмутимое выражение лиц.
Сотело выглядел до смешного растерянным. Он переводил взгляд со своего детища на место падения камня, пытаясь понять, как же так произошло, что машина его подвела. Альварадо, не сдержавшись, хлопнул себя по лбу и покачал головой.
— Хуан, это максимальная дальность полета снаряда? — ледяным голосом поинтересовался Кортес.
Лицо генерал-капитана оставалось бесстрастным, но темные глаза обожгли горе-строителя гневом.
Сотело покрутился возле катапульты, что-то прикидывая и вычисляя, после чего с виноватым видом сокрушенно ответил:
— Да. Если повезет, то сможем метнуть камень чуть дальше.
— Отлично! — не сдержался Альварадо. — Мы слегка не докинули булыжник до группы наших союзных индейцев, что как раз засыпали ров с водой. Теперь-то мы их точно прибьем! Хуан, заряжай машину!
Кортесу было не до шуток. Устроив нагоняй механику, он приказал разобрать катапульту.
— Да, ничего не поделаешь, — поделился мнением Себастьян. — Ушло время метательных машин. Нашим предкам они когда-то послужили, но сейчас о них и вспоминать не стоит. В наш век вся надежда на пушки.
Фернан, с которым они вместе заполняли камнями очередной ров, со стоном разогнулся и сказал:
— Сотело просто не сумел нормально сконструировать катапульту. Он ведь не инженер. А пушки… Толку нам от этой артиллерии! Пороха все равно нет.
Впрочем, сокрушаться им пришлось недолго. Через несколько дней прибыл караван носильщиков из Веракруса. Оказалось, что в порту причалил очередной корабль, на этот раз с Ямайки. Кроме всего прочего в трюме у него нашелся и порох, который комендант Веракруса Педро Кабальеро сразу же переслал в испанский лагерь на подступах к Теночтитлану.
Кортес смотрел на вырисовывающуюся впереди гигантскую пирамиду. Пестрая, монументальная, украшенная барельефами, она была наиболее впечатляющей постройкой столицы. Самое сердце империи ацтеков, вершина их архитектурного таланта и религиозного рвения. На ней, как и прежде, возвышались два храма. Слева бело-синий дом Тлалока, бога дождя. И справа багрово-красный храм Уицилопочтли, племенного бога ацтеков. Даже издалека можно было рассмотреть облако, поднимавшееся над пирамидой. Куаутемок не жалел благовоний, отчаянно надеясь вымолить у богов помощь против захватчиков.
Прошлым летом именно оттуда Кортес вместе с Монтесумой осматривал панораму города. Казалось, что с тех пор утекло уже очень много времени. Теночтитлан тогда поразил его размерами и многолюдностью, бесчисленными каналами, грандиозными постройками, акведуком.
Прошел всего год, а как все изменилось. Уже нет в живых ни самого Монтесумы, ни Хуана Веласкеса де Леона, что стоял тогда рядом со своим генерал-капитаном, ни многих сотен испанцев, ацтеков и других индейцев. И сколько еще погибнет, предположить Эрнан Кортес даже не решался. Сложности перед ним вырастали одна за другой, но вместе с ними рос и азарт. Кортес продолжал верить, что нет такой преграды, которую он не смог бы преодолеть. И все же война его уже сильно утомила.
Генерал-капитан надеялся, что захват великой пирамиды сломит сопротивление ацтеков. Когда защитники города увидят, что их главная святыня в руках конкистадоров, то поймут, что боги отвернулись от них. Но задача казалась невероятно трудной. Пирамида возвышалась над городом на добрых пятьдесят метров, а ее крутые ступенчатые склоны кишели вооруженными индейцами. На верхней площадке, где стояли огромные храмы богам Уицилопочтли и Тлалоку, засели отборные отряды воинов.