— Сколько-сколько?
Тиеф повторил, но ответа ее не услышал, а скорее прочитал по губам: «так долго».
Едва рассказ Тиефа вторгся в схватку с копьезубом, как она вскочила с бревна и болезненно заломила руки. Ее лицо исказилось мучительной тоской. Она медленно принялась ходить взад-вперед, перебирая сплетенные на груди пальцы и низко опустив голову. Под конец, она и вовсе отвернулась от Тиефа.
— Он не переменит своего решения, — закончил Тиеф свою гнетущую повесть. — Он такой человек. Не отступится.
— Я знаю, — Разиель повернулась к нему. Ее бледное, спокойное лицо блестело от слез. — Он такой, какой есть. Каким и всегда был.
— Пойдем, — с мольбой произнес Тиеф. — Он ждет тебя. Ты одна можешь его разубедить.
— Да… Да, конечно! Сейчас же! — она точно очнулась, мгновенно вспыхнув безудержным стремлением. — Вот, возьми меня за руку.
— Ты знаешь, где это?
— Нет. Я знаю, где Масара.
Тиеф сжал протянутую ладонь, но не успел даже моргнуть, как они уже стояли у входа в памятную пещерку. Он невольно взглянул на солнце — светило только начало клониться к закату.
Первым, кто вышел к ним навстречу, оказалась Тихеро.
— Где он? Где Крайтер?! — выпалил Тиеф. В ответ девушка потупилась и тихо покачала головой. — Он… Умер?
Не дожидаясь ответа, Разиель опрометью кинулась в пещеру, а Тиеф, точно болезненная тень, медленно поплелся следом.
Она рыдала, обхватив голову Крайтера руками, прижимала ее к груди с такой силой, будто хотела втиснуть его в себя. Редкие всхлипывания — вот все звуки, которые она издавала в те мгновения. Искривленные губы шевелились в беззвучном шепоте, слезы залили все ее лицо, кропили застывший лик Крайтера, высыхали и вновь лились. Рядом стояли обитатели пещеры, не решаясь чем-то утешить Разиель. Взглянув на них и на бьющуюся в горе женщину, Тиеф только сейчас заметил, что она, случайно или нарочно, но сохранила свой естественный облик. В ее руках Крайтер виделся ребенком. Бородатым, крепким ребенком, точно таким же малорослым, как и другие люди. Да и вид ее одеяния — легкая и светла туника — едва ли походила на заскорузлые шкуры пещерных жителей.
— Когда? — тихо спросил Тиеф у Ранкрая, когда приблизился к группе хозяев пещеры.
Тот оглянулся на вопрошающего, вздохнул и так же тихо ответил:
— Незадолго до полудня. Он пришел в себя и попросил пить. Мы подумали, что это добрый знак, раз человек пришел в сознание и попросил воды. Дали. Он напился. Спросил где ты, мы сказали, что ушел за… В общем. Он ответил, что вы не успеете. Велел сжечь его тело на закате у реки, а пепел развеял по ветру, — тут Ранкрай, стоявший до этого в пол оборота, развернулся к Тиефу лицом. — Он сказал, чтобы факел поднес ты. И ты же сгреб и развеял пепел.
— Ты не можешь так уйти! — в отчаянии воскликнула Разиель, обрывая удивление Тиефа. — Слышишь?! Не оставляй меня! После всего, что прошли, после того, сколько ждали друг друга! Нет… Нет! Не умирай…
Вдруг она вскочила на ноги, раскинула над Крайтером руки и, будучи и так чрезвычайно высокой, стала еще выше. Вся ее фигура налилась матовым голубым сиянием. Кожа просвечивалась сквозь тонкое одеяние, резко очерчивая каждый изгиб тела. Разиель подняла руки выше и на кончиках ее пальцев стали набухать шарики света. По стенам пещеры заплясали уродливые черные тени, но… Все погасло столь же стремительно, сколь и разгорелось.
— Я… Не могу так, — тихо произнесла она. — Не могу заставить его жить. Это против воли. Его воли. Да. Пусть все останется как есть.
Она затихла, замерла, низко опустив голову.
— Матушка, — решила подойти к Разиель старуха. Она едва доставала ей до пояса. — Матушка Земля? Ты помнишь меня? Это я — Масара.
— Конечно помню, — ответила та и ласково приобняла ее. — Только в прошлый раз ты была вот такой маленькой.
Она показала пальцами, какой маленькой была Масара. Внезапный, спокойный и ровный тон, даже некоторая шутливость, привели Тиефа в ужас. Он бы понял истерики, ярость, молчаливое отрешение, но никак не такое, нелепое сейчас благодушие. Это означало только одно. Разиель смирилась. А Крайтер — мертв.
Огромный костер, пропитанный смолой и сдобренный шишками, разгорелся стремительно и неудержимо. Стоять в десяти шагах было уже невыносимо, но Тиеф стоял, стоял, казалось, ближе, сжимая в руках погребальный факел.