— Так тебе повезло. Обо мне в случае чего никто и не вспомнит. От того я и беспокоюсь за свои руки, они всегда прокормят и помогут, их нужно беречь - бережно потер худые руки и поцеловал ладони.
— Точно. Спасибо Стоун, ты мне помог, даже не знаешь как сильно - решительно встал, стул скрипнул, стол лениво отодвинулся.
— Всегда пожалуйста, с руками ты нигде и никогда не пропадешь.
Глойн и Эстехар уже пели невпопад, но это не главное, когда в компании красавиц, радостно дарящих звонкий смех - значит всё сделал правильно. Дамы смеялись над любой глупостью, друзья щедро угощали своих спутниц, но старались не перебрать, рассчитывая на долгую ночь любви.
— И тут Глойн говорит, это же идеальный поход. Вспомогательные войска всегда плетутся в хвосте, а с нами будут орки и гномы, они вмиг расправятся с кучкой тёмных эльфов. Недолго думая, я согласился и потащил за собой Стоуна. Он жутко всего боится, но уверен настоящее дело придаст ему сил и веру в себя. А то бедняга совсем исхудал, оттого и быстро пьянеет даже сейчас перебрал, да, расти без отца скверно. Но мы его в обиду не дадим. Нет ли у вас тихонькой подружки? Или наоборот, той что расшевелит парня? - свой вопрос пухлый Эстехар сопроводил бурным смехом и опустошил кубок. Пить из такой посуды жуткий архаизм даже для этих времен, но им нравился дух старины.
— Ты лучше о себе позаботься или решил что всё схвачено - сильно захмелев, грубо ответила ему дама, сидевшая напротив, зелёные глаза горько отравляли низкорослого Глойна. Ты продолжай петь, шутить, а хвастовство и попытки излить душу, это милый мой ни ко мне. Ищи, как сам сказал тихоню или ту, что тебя расшевелит. И пьёте вы из дурацкой посуды, словно вам сотни лет - взглянув кисло на подругу, они отошли в сторону, о чем-то шептались, щёки заполнились румянцем, смех вновь разлетелся стаей южных птиц и осмотревшись по сторонам, ветхие табуретки приняли обратно нелёгкий груз, наглые взгляды требовали романтических подвигов.
Друзья тихо сидели, пиво со хмелем весело вливалось в глотки, но головы поникли, как подсолнухи от палящего солнца и только мысли вернулись на место, как двери таверны распахнулись, зашли настоящие лесорубы, охотники, пара ветеранов войн (остальные умерли) дамы тут же убежали к ним, губы на прощание коснулись щек юношей.
— Как вернётесь с войны, будет что рассказать, приходите все и друга своего берите мы уж ему найдём кого-нибудь. Не грустите мальчики, ещё увидимся - друзья кивнули и в одиночестве допивали остатки.
Стоун спал прилипнув к столу. Оглен все репетировал про себя речь, пальцы рисовали невидимые узоры на столе и затаив дыхание подошёл к официантке. Среди всей грязи, грохота танцев лесорубов с пышными дамами, завораживающими байками охотников и грустных, мёртвых изнутри ветеранов, она казалась ангелом, с которым можно спастись и обрести рай.
— Привет, отлично выглядишь, ты красивая - сердце билось так сильно и глушило все его робкие слова.
— Привет-привет красавчик. Тебе пива, мяса? Друзей своих не забудь забрать, у нас не гостиница, чтобы спать тут - весело заливалась звенящим смехом, а он лишь слушал, кивнул, затем попытался повторить объясниться, но она упорхнула к другому. Словно в танце схватила поднос и парила, да именно парила среди пьяни, уставших работяг и пышногрудых дам.
— Я вас люблю. Нет, конечно нет, ещё нет. Но я вами восхищён и очень хочу узнать поближе. Ваши тонкие золотистые локоны прекрасны, но покорил меня смех и улыбка, то чего мне так сильно не хватает. Ты такая жизнерадостная, коснуться бы кончиками пальцев твоей сказочной красоты, но не ради собственной услады иль восполнения сил. А чтобы делить судьбу на двоих - яркий свет стал его ослеплять. Прости, прости, но мне пора, так жаль, что раньше этого не сказал. Так жаль - но слова услышала лишь смерть. Желание почти исполнилось, речь сказана да только не услышана.
***
Закат скрылся. Он больше никого не слышал. Боль к счастью прошла, но без облегчения. Что-то ушло, забрав все чувства. Его клонило ко сну. Только бы уснуть поскорее - угасла последняя мысль.
Тьма накрыла некогда кипящее поле битвы. Ещё ни одна легенда будет сказана, ни одна песнь спета и мириады слёз прольётся и будут литься, вспоминая тот злосчастный день. Но среди тьмы двигалась одна лишь фигура, поначалу прихрамывая, подошла к бывшему лагерю эльфов, порывшись в сундуке, существо спешно отправилось на север. Больше никто не покидал этого поля. Прилетели падальщики разных видов и мастей. Что одним смерть, то другим жизнь. Иначе бы только трагедией отдавала любая гибель. Прикованных к дереву уже облюбовали хищники, воссоединив с природой. Путь их закончился здесь, жизни ушли вместе с убегающим закатом - последним, что радовало их взор, но замеченный лишь перед смертью. Закат унёс искалеченные души с собой, успокоив, даря смирение и вечную блажь. Полнота любви всепрощающей природы окутала павших воинов, они обрели покой, оставив земные сожаления, боль, ненависть, страх. Их новая жизнь только начиналась, та духовная, путь ждёт великий и долгий, чтобы обрести мудрость и вознестись к небесам, но даже оставшись здесь им не грозят больше беды и невзгоды, те кто не утратил чистоты души теперь искупают все свои грехи благими деяниями, сотворяя необъяснимое людьми чудеса. Они стремятся к свету, к небесам и каждый получит свой путь к вечности и быть может смогут повстречать тех, кого любили истинной, единственно верной любовью.