— Пути к чему? — непонимающе произнесла она.
— Твоему сердцу! — Итан взял Афелию за руку. — Я сделаю это, только если об этом попросишь ты…
— Нет-нет! Всё, что я хочу — ты! — парень крепко обнял девушку. — Если ты уйдешь, я не смогу жить…
— Я вечность жил без тебя, поверь, это хуже любой муки. Веками я искал тебя на балах, приемах, среди тысяч женских лиц, и вот, мне повезло, ты передо мною, живая, настоящая, ты не сон, не видение! — Афелия приняла его слова о вечности за преувеличение. — Ты рядом, твоя рука в моей руке, твое дыхание так близко, твои теплые и нежные губы, ты — моя панацея, без тебя я стану никем, без тебя я не смогу писать и говорить, без тебя я умру…
— Так не отпускай же меня! — прошептала девушка и провела тыльной стороной ладони по щеке Итана. Он взял ее руку в свою. Подушечками пальцев провел по ее шее.
— Никогда…— прошептал Итан прямо в губы Афелии. Девушка поцеловала его. Парень обнял свою музу крепче. — Пообещай, что будешь рядом вечно…
— Обещаю! — прошептала девушка и крепче прижалась к своему любимому.
Глава 7
Лэнгфорды полным ходом готовились к предстоящему балу, который пройдет в их поместье. Приглашенных сотни: Герцоги и Герцогини, Лорды и Леди, Бароны и Баронессы, приедут даже представители королевского двора и возможные партнеры по бизнесу для отца Афелии. Сотни слуг целый день украшали дом и готовили, мать девушек даже настояла на том, чтобы пригласили швей для создания новых платьев для ее и дочерей. Отец весь день перебирал бумаги и договоры, ища нужные для заключения новых партнерских отношений.
Лиззи весь день прихорашивалась в ожидании Питера, который прибудет в поместье в качестве швейцара, любезно предоставленного другом семьи — Лордом Уильямом. Сегодня девушка волнуется не только из-за Питера, с которым не виделась вот уже две недели: ее мать, Вивиан, в приказном тоне попросила сыграть для гостей на пианино и спеть. Конечно, эта «просьба» была вызвана не только желанием показать, какая у Вивиан талантливая дочь: на приеме будет очень много молодых завидных женихов.
Кларисса всё утро выспрашивала у матери, будет ли на приеме Граф Бёрг, а, получив утвердительный ответ, радостная побежала к себе в комнату.
Афелия весь день волновалась и переживала, она так хотела, чтобы отец пригласил Итана Гудвина на бал, но очень боялась попросить его об этом. Решив, что рисковать не стоит, и рассказывать об отношениях с Гудвином — не лучшая идея, девушка оставила терзания себя и немного успокоилась.
Вечером Черри Лонг превратился в самый настоящий дворец, на улице работали огромные фонтаны, у дверей дежурили многочисленные швейцары, принимающие гостей. Кареты и экипажи сменяли друг друга у больших железных ворот, дамы в пышных платьях «плыли» между деревцами вишен и обмахивались веерами в столь жаркую ночь, а их кавалеры строго и прямо шли рядом, придерживая их под руку. Дети бегали вокруг родителей и смеялись, огромный серый старый пес Джим, которого привезли с собой Уильямы, учтиво кивал гостям головой, лежа на коврике у парадного входа.
Нескончаемые потоки богато разодетых людей все прибывали и прибывали. Афелия вместе со своими сестрами приветствовали каждого прибывшего гостя, с каждым старались пообщаться, а если не было такой возможности, то хотя бы перекинуться парой слов.
— Попрошу Вашего внимания, уважаемые гости нашего приема, сейчас для Вас сыграет моя средняя дочь — Элизабет! — объявила Вивиан с бокалом шампанского, которое переливалась игривыми пузырьками. Все присутствующие зааплодировали. В пышном белом платье, которое на свету слегка отливало розовым оттенком, с рюшами на рукавах, и кремовыми бантами на юбке, девушка села на белоснежную банкетку. Ее плечи и грудь часто вздымались, руки немного потрясывало, но подвести свою маму она не могла.
— Простите! — людей стоящих у входа потеснил молодой швейцар. — Пропустите! — он пробирался как можно ближе. — Осторожно! — слегка задел чью-то пышную юбку, на что в ответ получил недовольное ворчание. Когда парень пробрался сквозь толпу, глаза Лиззи поднялись на него.
— Питер! — прошептала она и улыбнулась. Пальцы начали плавно скользить по клавишам, создавая прелестные звуки, ласкающие слух. Эта мелодия в исполнении девушки восхитила всех, а заботливая мама подходила то к одним, то к другим группкам гостей и с гордостью шепотом объясняла всем, что музыку ее дочь написала сама. Пожилые женщины одобрительно кивали головой, слегка улыбаясь. Женская аудитория моложе, такого же возраста, как и мама Лиззи, презрительно рассматривала молодое дарование, завидуя нежным белоснежным плечам, упругой красивой, словно шелк, молодой коже, тонким изящным пальцам и густым прелестным, переливающимся на свету волосам. Девушки-ровесницы Элизабет улыбались, ища в зале кавалера, которого можно пригласить на танец под эту мелодию, которая не позволяла просто стоять на месте, потихоньку по залу, около пианино, поплыли легкие пары, девушки звонко смеялись, шурша платьями, а юноши лишь слегка улыбались, направляя своих партнерш по залу. Все присутствующие восторгались великолепной игрой на пианино, но играла Лиззи лишь для одного человека, который присутствовал в зале — обычный швейцар, одетый по-простому — Питер, которому она была готова играть сутки напролет без остановки. Молодой человек весело покачивался из стороны в сторону на моментах, где игра ускорялась, а пыльцы Элизабет быстро перебегали из одной стороны клавишного ряда в другую. Вивиан сначала не обращала на него внимания, решив, «что и слугам хочется иногда прикоснуться к прекрасному». Но, когда ее дочь раз за разом поднимала голову и с улыбкой смотрела в его сторону, начала подозревать что-то неладное. А когда ближе к концу мелодии девушка кивнула ему, и тот скрылся в толпе, материнское сердце почувствовало настороженность. Закончив играть, девушка откланялась и под бурные аплодисменты покинула зал.