— Конечно! — улыбнулась девушка и села на скамейку.
— Тогда, полагаю, я должен извиниться перед своим другом за то, что посмел критиковать Ваши литературные предпочтения…
— Что Вы? Все мы имеем право свободно высказывать свое мнение…
— Признаться честно, я сам когда-то любил его книги… — Келли сел рядом с Афелией и посмотрел на небо.
— Отчего же Вы говорите об этом в прошедшем времени?
— Я повзрослел… — девушка звонко рассмеялась. — Что же Вас так рассмешило?
— Келли, мне кажется, что до книг Гудвина нужно дорасти… — Герцог рассмеялся и повернулся к девушке.
— Что же, отчасти Вы правы… — он протянул ей руку. — Закройте глаза и дайте мне Вашу ладонь. Если мы доверяете мне… — девушка без лишних церемоний протянула руку Келли.
Он поднял ее со скамьи и прокружил вокруг себя один раз.
— Что Вы чувствуете? — спросил он, остановив девушку.
— Голова кружится, а еще… — она закусила нижнюю губу, не открывая глаз. — Будто бы бабочки порхают внутри… — девушка улыбнулась, оголяя белоснежные ровные зубы.
— Это Ваши мечты, грезы и юность… — Келли снова раскрутил Афелию, на этот раз быстрее и чаще. — А это годы, которые пролетают, подобно стае сказочных птиц, — он не переставал раскручивать ее. — А это, — Герцог резко остановился. — Откройте глаза, — придерживая девушку одной рукой за талию, добавил: — Реальность и взрослая жизнь. Как вам ощущения?
— Не такие, как сначала… — она поморщилась. — Головокружение неприятное, теперь мне плохо и… — она немного отошла от Келли. — Бабочки внутри только раздражают…
— Когда мы взрослеем, наши мечты и грезы, которые, вероятно, уже никогда не исполняться, нам мешают и причиняют дискомфорт, — он вернулся на скамейку. — Романы Итана Гудвина — те самые «бабочки», которые в юности порхают и доставляют наслаждение, а с возрастом… — он поднял глаза на Афелию. — С возрастом надоедают и раздражают своей глупой наивностью, — девушка молча смотрела на Келли.
Теперь тот, кто раньше казался «вандалом» и «обывателем, ничего не смыслящим в искусстве» предстал перед ней в новом свете: мудрым, образованным и… интересным?
— О, Келли, Вы — раненная птица… — она медленно опустилась на скамью рядом с ним. — Прошу прощения за мою грубость и резкость, я не рассмотрела в Вас этого… — девушка положила ладонь на плечо Бёрга.
— Не рассмотрели чего?
— Тонкой натуры, которая обожглась…
— Не стоит! — Бёрг поднялся со своего места. — Спасибо за прогулку и… — он потер виски указательными пальцами. — Извините, не люблю бередить старые раны. Ещё более этого не треплю жалости к себе. До встречи, Афелия! — Келли не выслушав девушку, скрылся за густыми ветвями вишен.
Она так и осталась сидеть на скамейке. Девушка что-то почувствовала, что-то жгло в области сердца. Ее мнение насчет этого человека полностью изменилось, теперь ее ненависть и отвращение сменились симпатией и…сочувствием…
Глава 4
На улице была хорошая погода, вокруг все жило и радовалось жизни, птицы пели свои сказочные песни, река, которая была за домом Афелии, весело журчала, переливаясь на солнце разноцветными бликами. Солнце нежно щекотало щеки и заставляло немного щуриться от яркого света. Афелия сидела в кресле, стоящем на крыльце дома, и наслаждалась прекрасной погодой. Прислуга выносила из дома сумки с вещами. Мать девушки — Вивиан командовала, куда и какие сумки грузить. Со стороны можно было подумать, что семья переезжает в другой дом, но они всего лишь ехали погостить у своих друзей — Бёргов на две недели. Афелии эта затея сначала не понравилась, но позже ей пришлось с этим смириться, потому что ее мама не любила, когда ей перечат, уж тем более, если это делает ее родная дочь.
— Афелия, что же ты сидишь? — воскликнула ее мать, подходя к девушке. — Неужели ты уже собрала свои вещи?
— Мои вещи уже загружены в карету…
— Тогда ступай и помоги своим сестрам, твоя расслабленность выводит меня из себя! — женщина вошла в дом, стуча каблуками по мраморному полу. Девушка закатила глаза и, глубоко вздохнув, поднялась со своего места и прошла внутрь.
***
Карета, в которой ехала Афелия, легко катилась по дороге, лишь иногда подскакивая на кочках. Лэнгфорды ехали в гости четырьмя каретами: в одной из них были их вещи, в другой ехали мать и отец, в третьей их старший сын — Джеймс со своим двухлетним сыном — Райаном, а в четвертой — Афелия со своими сестрами.