Следопыт медленно кивнул, принимая деньги, но ничего не сказал, хотя по лицу видно — в голове крутится рой вопросов. Наверняка так не принято поступать, в том смысле — не делить найденное поровну. В такой ситуации лидер большую часть оставляет себе, но мне плевать, я слишком устал, чтобы соблюдать неписанные правила. К тому же, вместе с векселем Торгового Дома Моранов и остатками наличности у меня около ста двадцати монет золотом. С полученным сейчас — не меньше ста пятидесяти. Небольшое состояние по меркам обычных людей. Если особо не транжирить можно прожить несколько лет в городе.
— Кстати, ты не забыл, что за помощь в проведении ритуала должен сделать что-нибудь особенное? — проронил я, наблюдая, как Нильс убрав мешочек, достает из груды вещей небольшой котелок.
— Разве я не спас вам жизнь, вытащив из-под падающих обломков башни? — обернувшись спросил парень.
— Этим ты делал одолжение не мне, а себе, — хмыкнул я. — И не вздумай спорить, думаешь, я не понял, откуда проявленное благородство?
Крыть нечем, и Нильс передернул плечом, как бы говоря: да, все мы в первую очередь думаем о себе, а у вас разве не так?
Устраивать полемику, тем более философские диспуты я не собирался, неспешно тянул вино, закусывая кусочками вяленого мяса, размышляя о дальнейшем пути, глядя, как следопыт возиться у костра. Получалось неплохо, чувствовался опыт ночлега под открытым небом. Развести огонь, выбрать ветки потолще, соорудить треногу, набрать воды в котелок, подвесить над пламенем. Все быстро, четко, но без суеты.
Когда вода закипела в котелок отправилось пшено. Спустя какое-то время следом полетели кусочки сала, а уже потом толченые травки со специями. Варево получилось по походному специфическим, но сытным. К моменту как было готово окончательно рассвело. Стало тепло, и сброшенный с плеч плащ остался лежать на земле.
— Что касается упомянутого ранее, кажется я знаю, чем могу заплатить за помощь в проведении ритуала, — сказал Нильс, передавая мою порцию.
— Ну-ну, — промычал я, жадно набрасываясь на еду. Похлебка — а по сути каша с салом и специями, оказалась вполне ничего. Под разбавленное вино и с краюхой зачерствевшего ржаного хлеба и вовсе пища богов.
Поглядев, как ем, Нильс подождал, нарочито неспешно принявшись за свою порцию, одновременно говоря:
— Я знаю одно место, где могут находиться ценные магические артефакты. Думаю, вам будет интересно.
Информация заставила на секунду отвлечься от поглощения каши. С моей стороны последовал острый прищуренный взгляд.
— Если знаешь о таком месте, то почему сам туда не сходил раньше? — резонно осведомился я.
Нильс помедлил, лицо прорезала кривая усмешка.
— Все не так просто, в одиночку туда соваться опасно. А собирать отряд, значит привлекать к себе внимание. К тому же, нет уверенности, что даже с наемниками дело выгорит.
— То есть, место опасное, — сделал вывод я, после короткого размышления.
— Опасное, — подтвердил следопыт. — Но если удастся, то усилия многократно окупятся.
Стало интересно. Самую чуточку. Не думаю, что сидящий напротив парень попытается подставить, не после случившегося, но и развешивать уши, соглашаясь на все подряд, я не собирался. Время дорого, а за призрачными химерами можно гоняться до бесконечности.
— Давай подробности. Что там такого интересного в этом месте?
Нильс помедлил, убеждаясь, что полностью завладел вниманием, и принялся рассказывать…
Глава 8
И снова дождь. Моросит, медленно стекает по луке седла, по накинутому на голову капюшону, делая плащ тяжелым, как свинцовые одеяния. Небо хмурое, без просвета. Злой ветер бьет в лицо, принося с собой мерзкие капли. Холодно. Промокшая насквозь одежда сковывает движение, изредка тело начинает бить дрожь, вызывая мысли о простудных заболеваниях.
Но даже при такой мерзкой погоде и настроении идет отработка полученных заклинаний до идеального исполнения. Не потому что, кто-то заставляет, стоя за спиной с занесенным мечом, а потому что этого требует внутренняя суть адепта учения, зародившегося на заре веков. Раз за разом, повторяя, добиваясь совершенства даже такой мелочи, как активация Сумеречного Круга.
И падали на землю срезанные «Когтем» ветки редких кустарников, и брызгала во все стороны молочная муть, и вгрызались с шипением в мокрую землю файерболлы, гаснув всполохами фиолетового огня. И возникала перед глазами воздушная рябь активированного «Щита», и бороздила почву невидимая волна запущенного «Молота».