С моей стороны последовал понимающий кивок. Может быть так, что за пять веков нашлись ушлые ребятки, подделавшие свитки и продававшие их легковерным простофилям, желающим обрести «магическое могущество»? Конечно. Без всяких сомнений.
Подобные мечты могут увлечь, застилая глаза, заставляя не обращать внимание на нестыковки. Которые наверняка есть, и знающие люди подмечали их, используя в своих целях, изготавливая фальшивые трактаты, где описаны «правильные» ритуалы. Ложь ширилась, и вскоре стало непонятно, где подлинник, а где подделка. И даже самые недалекие забросили это дело, понимая, что фальшивка может убить.
Кстати, в настоящем ритуале процент выживших тоже колебался в промежутке от тридцати до семидесяти процентов. Слишком глубокое воздействие оказывалось на организм, внутренняя энергетика полностью перестраивалась, неся риск смертельного исхода.
— У меня есть оригинал, — сказал я.
Сказал тем будничным тоном, каким говорят о пустяках. Нильс вскинулся, в глазах вспыхнула безумная надежда, но тут же погасла. Вспомнил о Камне Душ, о засаде, а главное о наставленном на меня арбалете. Такое не принято прощать.
— Что, неужели не интересно?
— Хотите поманить даром, а потом обмануть? — глухо откликнулся парень. — Знаем, проходили.
— Почему обмануть? Если заслужишь, по-настоящему заслужишь, то расскажу, что делать, опишу в подробностях весь процесс. Хотя сразу предупреждаю, это смертельно опасно и далеко не каждый, получал на выходе то, что хотел. Многие умирали, — я помедлил. — По крайней мере так было при приеме в Коллегию.
— Коллегию имперских магов? — удивился Нильс. — Ее же давно нет, — он запнулся. — То есть Коллегия есть, но это уже давно не та Коллегия, что была во времена Старой Империи.
— Верно. Но записки из той эпохи остались. Как и книги. Думаю, кое-кто до сих пор хранит описание настоящего ритуала усиления магических способностей, но не раскрывает это, не желая плодить конкурентов, — по моему лицу скользнула усмешка, я взглянул пленнику в глаза и спросил: — Или ты бы поступил по-другому? Раздал знания всем желающим?
И готовое сорваться проклятье в адрес тех, кто скрывал остатки истинных знаний, замерли на устах пленника. Лицо приняло задумчивое выражение, медленно переходящее в понимание.
Соображает.
— Теперь понял? Спорю на что угодно, когда ты обращался к своим знакомым в поисках записей о ритуале, многие отрицательно качали головами, или пытались втюхать фальшивку. При этом где-нибудь в задней комнате на пыльной полке у них хранился фолиант с подробным описанием нужной процедуры.
Это он тоже понимал — человеческую жадность и нежелание делиться знаниями даже с хорошими знакомыми.
— А со мной вы значит поделитесь. Просто так, — криво усмехнулся следопыт.
Я поморщился, но сказал:
— Поделюсь. Во-первых, потому что мне это ничего не будет стоить. Вряд ли ты сможешь стать мне конкурентом. А если и станешь, то это даже в плюс для развития магии, которая, если ты не заметил, находится в глубоком упадке, — я скрестил руки на груди. — Ну а во-вторых, я отдаем тебе записи не просто так. Придется отработать подарок.
Пленник взглянул исподлобья. Он все еще стоял на коленях, со связанными за спиной руками, и не мог двигаться без разрешения.
— Не боитесь, что обману и сбегу? — угрюмо выдохнул он.
Даже не сомневался, что услышу нечто подобное.
— Не думай, что все будет просто. В одиночку ритуал не провести, нужен как минимум один сильный заклинатель для направления изменений. Именно поэтому его практиковали только в Коллегии магов. Один не справишься, — размеренным тоном пояснил я, заставив Нильс сникнуть. Вряд ли у него имелись друзья или знакомые, достаточно разбирающиеся в магических обрядах, чтобы провести требуемый ритуал. А если и были, то он не мог им доверять на сто процентов, понимая, какое сокровище передаст в их руки.
— Какие у меня гарантии, что вы не обманете? — глухо спросил парень, вновь поднимая взгляд.
— Хороший вопрос, — одобрительно кивнул я. — Наше знакомство началось не слишком хорошо, — последовал выразительный взгляд, намекающий на наставленный арбалет. В ответ мрачный кивок.
— Однако, — продолжил я. — Я человек не злопамятный. В конечном счете у тебя имелись причины испытывать ко мне негативный чувства. Я бы сам злился, если бы пришлось проделать такой путь за вещью, которую считал практически своей.