Но в любом случае, семеня посеяны, а вот что из них прорастет, уже другой вопрос.
— Вы говорили про Обелиски, — напомнил Нильс, спустя несколько минут после того, как пирожки оказались съедены.
К этому моменту мы вновь вышли на широкую улицу, идущую параллельно центральному проспекту. Людей здесь оказалось побольше, в основном из богатых районов. Степенная публика неспешно гуляла, делая вид, что вокруг ничего не изменилось. И в это можно было поверить, если бы не стражники на каждом углу.
Сюда не пускали бедняков и попрошаек из неблагополучных районов. Иллюзия всеобщего равенства вольного города испарялась на хорошо различимых границах между кварталами.
— Во времена Старой Империи все Обелиски были между собой связаны, формируя сеть. Паутину, если хочешь, объединявшую между собой самые удаленные уголки под имперской властью, — я принялся объяснять. — В основном общение шло через отправку астральных проекций. Редкие маги умели перемещаться, используя физическую оболочку. Когда империя рухнула, вместе с ней исчезла Коллегия, чьи маги и заклинатели поддерживали работу паутины. Связь нарушилась, хотя нити в Тонком Мире до сих пор сохраняют остаточное влияние. Почти незаметное, призрачное, но его до сих пор можно найти.
— То есть, вы хотите заставить работать Обелиск, используя остаточные следы старых нитей?
Я кивнул.
— Считалось, что без устойчивой связи это невозможно, и об этом в своих записках писал Сандар. Но он имел лишь общее представление о принципах работы Обелисков и не мог знать, что отправной точки достаточно для начала пути, если по этой дороге уже раньше ходили. Понимаешь о чем?
Нужно чтобы понимал, иначе толку не будет. К счастью, следопыт оправдал надежду на сообразительность.
— Вы собираетесь пробить путь силой, наложить новую тропу на старую, используя отправной Обелиск, как источник энергии, — ответил Нильс.
Я удовлетворено кивнул. Когда надо умеет думать. Похоже тоже не терпится убраться из города до того, как сюда ворвутся андарцы. Жажда выживания весьма неплохой стимул для активизации мозговой деятельности.
— Примерно так, — подтвердил я и добавил: — Любое правило можно обойти, если знать истоки его появления.
Прозвучало слегка напыщенно, но Нильс понял и заметил:
— Но для использования Обелисков все равно необходимы Метки Тонких Путей.
Я поскучнел, это уже была рутинная работа. Но следопыту так не казалось.
— А для Метки необходим Сумеречный Круг, которого у меня до сих пор нет. Где вы собираетесь в городе проводить ритуал? К нам стразу сбежится половина городских стражников вместе с ближайшими отрядами наемников, не занятых на стене, чтобы выяснить, что происходит.
Такая вероятность присутствовала. Точнее это была даже не вероятность, а стопроцентная уверенность. Ритуал по наложению Метки невозможно не заметить, обряд Восхождения тем более.
— Что-нибудь придумаем, — неопределенно ответил я.
Не признаваться же, что сам пока не думал, как выпутаться из ситуации. Ритуалы действительно являлись проблемой. Слабым звеном в плане с Обелиском и бегством из осажденного города. Но это не повод ныть и скулить, что ничего не получится. Надо постараться, напрячь мозги и что-нибудь придумать. Или мы тут действительно сгинем вместе со всем купеческим людом, почему-то решившим, что, находясь на стыке двух могущественных королевств, можно демонстративно отвергать правила по которым там живут и считать, что это останется без последствий.
Жители Винисгорда сами решили свою участь, когда целенаправленно начали издеваться над королевской властью. Могли вести себя умней и не выпячивать столь открыто свой статус, глядишь андарцы и ольцы продолжали бы резать друг друга, а торговцы на этом зарабатывать, снабжая обе стороны непрекращающегося конфликта.
Но кто-то не сумел сдержать себя и вышло, как вышло.
— Кажется нам сюда, — сказал я и машинально затормозил.
Резиденция бургомистра появилась неожиданно, очередной поворот улицы и впереди открылось свободное пространство — площадь перед большим зданием. Массивное, сложенное из внушительных серых блоков, с предпочтением прямых углов и ровных линий, без излишеств ненужного украшательства — оно олицетворяло имперский стиль в его наилучшем проявлении.
— Настоящая крепость, — буркнул Нильс без особого восторга рассматривая осколок былой мощи павшей империи.