Это срабатывало подобно глубинному инстинкту и лечилось одним способом — целенаправленными тренировками смотреть на любую вещь с разных точек зрения. Такое умение давало необходимый опыт, и в следующий раз оказавшись в затруднительном положении, ты уже видел не одно решение, а два или три, причем разительно отличающиеся друг от друга. Это развивало мышление и в целом повышало интеллектуальный уровень, что давало толчок к очередному этапу развитию. Ибо так учило древнее философское учение пути духа мар-шааг.
— Магическим? — переспросил Нильс. В глазах недоверие, в голосе скепсис: — Сделаете нас невидимками и проведете через андарские патрули? Или заставите конные разъезды смотреть в другую сторону, пока мы будем проходить мимо?
Говорю же — нежелание отказываться от привычного видения мира. Следопыт у себя в голове уже нарисовал картинку окружающей действительности и всеми силами не хотел от нее отказываться. Хотя для этого требовалось всего лишь небольшое усилие.
Он уже знал магический способ, позволяющий перемещаться сквозь пространство, но не желал его замечать, потому что это потребует напряжения, а главное поломает уже сложившееся понимание ситуации.
А ведь всего лишь требовалось дать волю воображению, и вспомнить, где мы находимся.
— Ты знал, что еще до появления Ольца и Андара, и до получения ими статуса имперских провинций, именно Винисгорд являлся передовым аванпостом Старой Империи в этих краях? — неспешно протянул я. Подумал и взял еще одну виноградину, сделав перед этим глоток из кубка с вином.
— Ну да, он старше обоих королевств, и что? — Нильс недоуменно нахмурился.
Его упорное нежелание отказываться от привычного взгляда на сложившуюся ситуацию начало раздражать. Он цеплялся за сформированную в сознании картинку мира и не хотел ее отпускать.
— А то, что согласно регламенту Коллегии имперских магов, принятую почти на заре становления империи и всемерно поддержанную троном, любой форпост имперской власти в первую очередь должен оснащаться устройством для связи с другими оплотами имперского присутствия, — нравоучительным тоном заметил я.
Глаза следопыта вспыхнули. Он наконец понял.
— Обелиск, — чуть ли не выкрикнул он. И поспешно заткнулся, бросив подозрительный взгляд на закрытую дверь.
Думает нас подслушивают? Глупость. Во-первых, кому это надо. Во-вторых, хозяева дорогих гостиниц следят за репутацией, не нарушая покой постояльцев, следя, чтобы это не делали другие. И в-третьих, я бы даже сквозь стену почувствовал, если бы там кто-нибудь стоял. Это несложно, особенно после всех последних преобразований.
Не сдержавшись, я приподнял ладонь, мимолетно отметив, что она стала тонкой и твердой за последнее время, и сконцентрировался. Змейки черной энергии скользнули по гладкой поверхности кожи, закручиваясь в спираль. Миг — и черное смешалось с лиловым.
Собранная на древнем кладбище сила мертвителя все еще находилась во мне, пытаясь изменить по своему образу и подобию. Но горящий фиолетовым колдовским огнем Сумеречный Круг не позволял это сделать, перестраивая энергию смерти под себя. Это был своего рода поединок, где я уверенно одерживал победу, день за днем трансформируя и усваивая чужую магию. Превращаться в полуживого мертвеца я не собирался, поэтому приходилось напрягаться.
Нильс завороженно наблюдал за змейками энергии, пока они не растаяли, растворившись под кожей. Следопыт гулко сглотнул.
— Все еще прорывается? — настороженно спросил он.
Я неопределенно пожал плечами. Посвящать в подробности, что происходит со способностями, я не собирался даже его, пусть и доказавшего верность: два раза вытаскивал из опасных переделок, буквально таща на спине. Это кое-что значит.
Правда делал он это не бескорыстно, а преследуя свою выгоду, но ведь другой мог бросить, сбежав. Не скажу, что стал после этого следопыту всецело доверять, но пока он не станет магом, можно не бояться подставлять спину.
Крючок, обеспечивающий лояльность получше всяких угроз — жажда обретения настоящих магических способностей.
Потом… потом может быть что угодно. В том числе попытка нападения со стороны Нильса, ведь Камень Душ, за которым он охотился еще до нашей встречи, все еще у меня. А этот артефакт стоит немало, и у охотника за древностями может сработать инстинкт, несмотря на то что он видел меня в деле и знает на что я способен.