Кажется все, можно отправляться в путь. Рассеянный взгляд мазнул по чистому голубому небу, судя по положению солнца сейчас в районе обеда, может немного перевалило за полдень, а значит время до ночи есть.
Предстояло выбрать куда идти, а именно направление. Север, юг, или восток? Запад отпадал, потому что он вел в глубь континента. Почему-то я был уверен, что меня не зашвырнуло на другой материк.
Припомнив все слышанные рассказы купцов еще в Винисгорде и соотнеся это с окружающей местностью и погодой, я в конечном итоге определил, где примерно нахожусь. Разумеется, скорее всего не слишком точно, но сейчас даже приблизительное местоположение подойдет.
Прежде чем двинуться в дорогу, напоследок еще раз оглянулся на башню-кристалл. С острыми гранями и гладкой поверхностью она выглядела совершенно чужеродно на фоне окружающего ландшафта, бросаясь в глаза нечеловеческой архитектурой. Надеюсь, ее никто не найдет и не доберется до черного зеркала. Впрочем, рассчитывать на это, наверное, не стоит, всегда найдутся любопытные, решившие разжиться силой за просто так. И неважно, что подобное поведение как правило ни к чему хорошему не приводит.
— Любопытству кошку сгубило, — рассеяно изрек я и задумчиво добавил: — Но это уже не мои проблемы.
И упругим шагом двинулся прочь от башни, перекинув через спину мешок с золотом и припасами.
Глава 26
26.
С каждым пройденным днем окружающий пейзаж претерпевал изменения, исчез красноватый песок, похожий на глину, пропали разбросанные в беспорядке каменные валуны, почва стала мягкой, покрылась мхом, пошла болотистая земля. Вскоре и она так же быстро сошла на нет. Появилась степь, а затем лесистая местность с редкими вкрапления кустарника, плавно перетекающими в холмы.
И все это время ни одного признака человеческого жилья. Семь дней и семь ночей ничего не встречалось. Это начало напрягать, вдруг иду в противоположном направлении от освоенных земель, когда наконец появилась дорога.
Вполне неплохая, выложенная обтесанными, хорошо подогнанными друг к другу булыжниками на небольшой возвышенности, с отводами по бокам для стекающей воды и аккуратными, но давно заросшими канавами. Это был один из старых имперских трактов, которые уже встречались мне на пути.
Идти стало легче, скорость прибавилась. На девятые сутки путешествия встретилась башня. Она стояла на пригорке, сбоку от дороги и явно раньше выступала в роли защитника для проходящих мимо торговых караванов. Высокая и тонкая, она напоминала внимательного дозорного, зорко следившего за окружающими землями.
Но ближе стало понятно, что это всего лишь еще один осколок древнего имперского величия, пребывающий в жалком состоянии разрухи. Полуразрушенная башня едва не падала, у основания приткнулся истыканный стрелами скелет. Стрелы давно сгнили под дождем и снегом, угадывались лишь очертания, выложенные трухой. Только металлические наконечники неплохо сохранились, но тоже щедро подернутые слоем застарелой ржавчины.
Внутри ничего нет. Сквозь проломы видна обвалившаяся лестница, каменные ступени ведут в пустоту. Когда-то там было три этажа, сейчас продуваемое ветрами пустое пространство. Ни перекрытий, ни балок, ничего. Даже крыша не сохранилась.
Разглядывая монумент древнему величию имперской власти в душе Га-Хор Куэль Ас-Аджари колыхнулась горечь обиды, что все так закончилось. Его страна, его родина перестала существовать, вместо некогда великого государства появилась жалкие обломки, остервенело рвущие друг друга на наследие павшей империи.
Вспомнились Ольц и Андар, Винисгорд, выступивший в роли приза для одного из монархов. Что-то подсказывало, что в других местах ситуация не лучше. Каждое королевство и даже отдельное баронство, ведомые мелкими корольками, вели свою борьбу, желая заполучить, как можно больше. Некогда единое государство превратилось в лоскутное одеяло, где каждый сам за себя, и давно уже не вспоминает о едином великом прошлом.
У современника тех времен это вызывало обиду. Для меня это была лишь веха давно почившей истории. Почти позабытой, подернутая прахом забвения.